Форум » 10-й КОРПУС ПВО (в/ч 52116, г. Долгопрудный) » 658-й зенитный ракетный полк ОН в/ч 92598 Рогачёво, позывной Каплун » Ответить
658-й зенитный ракетный полк ОН в/ч 92598 Рогачёво, позывной Каплун
Леонов Д.Н.: 658-й зенитный ракетный полк ОН в/ч 92598 Рогачёво, позывной Каплун Полк сформирован по Постановлению СМ СССР от 24 октября 1952 года. Командиры полка: –1952-1956 полковник Тарасенок Александр Вавилович –1956-1961 полковник ЕГОРОВ Михаил Иванович –1961-1968 полковник ЛАПТЕВ Иван Тимофеевич –1968-1974 полковник ГАНЕЕВ Мясрур Исхакович –1974-1980 полковник ДУБАС Фёдор Кузьмич -1980-1982 полковник АЛЕШЕЧКИН Владимир Иванович –1982-1985 полковник ТРОФИМОВ Владимир Михайлович –1985-1989 полковник ЗАБОЛОТСКИЙ Владимир Васильевич –1989-1993 полковник ЖОВНЕРЧУК Юрий Иванович –1993-1995 полковник БЕЛОУСОВ Сергей Александрович -1995-1998 полковник Хатылев Сергей Петрович. Список руководящего состава войсковой части 92598 за 1953-1998 года смотреть здесь. Официальным днём рождения части считается 1 января 1953 года. Первые боевые стрельбы на полигоне Капустин Яр полк провёл в январе 1956 года. На боевое дежурство полк заступил 8 июля 1956 года. В начале 60-х годов рядом с дивизионом, недалеко от деревни Поздняково, поставили дивизион С-125. Он подчинялся в/ч 01520, штаб которой находился в Дмитрове. В 1969 году дивизион С-125 переподчинили в/ч 92598, а в/ч 01520 перевели в район пос.Бурашево Калининской области, где она получила на вооружение комплекс С-200. Летом 1982 года в/ч 92598 получила на вооружение комплекс С-300ПТ. В ноябре 1994 года состоялась первая встреча ветеранов части, на встрече были Брыксин, Забелин, Курдесов и Тягай. С тех пор встречи ветеранов части стали ежегодными и проводятся в Рогачёво в первую субботу мая. В апреле 1998 года часть расформирована. Военный городок вошёл в состав села Рогачёво как улица Ракетчиков. В ноябре 2008 года перед городком установлен памятник ракетчикам. Подробнее об установке памятника можно посмотреть здесь.
Ответов - 74, стр:
1 2 All
Каштан: Добрый день или вечер, дорогие однополчане! Просматривая страницы нашего форума, постоянно возвращаюсь к просмотру фотографий о встречах ветеранов полка. Дорогие сердцу лица людей, с которыми довелось служить многие годы. Святое место на территории бывшего радиотехнического центра - братская могила воинов, погибших в декабре 1941 года при освобождении села Рогачёво. Здесь покоятся 370 бойцов и командиров, фамилии многих из которых не установлены и по сей день. Сегодня я хочу рассказать об одной истории длиной в 50 лет и связанной с Великой Отечественной войной. В 1968 году (возможно в 1969), будучи замполитом РТЦН, мне довелось возглавлять работу по восстановлению, приведению в более эстетический вид братской могилы, находящейся на объекте. Инициатива принадлежала начальнику РТЦН Майку Николаевичу Прокофьеву. К тому времени бронзовая краска с обелиска под влиянием времени почти исчезла, сам обелиск требовал восстановительных работ. Хорошо, что в эти годы в подразделении служил воин с высшим образованием, по специальности он был скульптором. Очень пригодились его знания и умение. Во время работ ко мне обратился военнослужащий нашего подразделения рядовой Зарипов и рассказал о том, что в декабре 1941 года семья получила извещение о гибели их отца в бою при освобождении села Рогачёво Московской области. Выявить в какой из двух братских могил, находящихся на объектах полка, на тот период не представлялось возможным (списки погибших стали появляться гораздо позднее). Работа была завершена, братская могила приобрела совершенно другой вид, сам обелиск (девушка с венком) был перекрашен в белый более эстетический цвет. Ежегодно 9 мая у братской могилы проводились торжественные мероприятия по случаю Дня Победы: возлагались венки, отдавались все почести погибшим воинам. С утра на объекте звучали песни военных лет, но чаще других звучала песня В.Высоцкого "А он не вернулся из боя". Не вернулся из боя и отец нашего солдата-однополчанина. Сегодня благодаря возможностям Интернета можно добыть гораздо больше сведений о погибших. Просматривая список погибших и захороненных в братской могиле на территории бывшего РТЦН (дер.Подвязново), я не увидел фамилии Зарипова. Об этой истории я рассказал Леонову Дмитрию Николаевичу (знаком заочно). Ветеранам полка хорошо известна его роль в решении вопроса об установке памятника воинам-ракетчикам, в оформлении истории полка. Каково же было моё удивление, когда получил сообщение от него: красноармеец 1231-го стрелкового полка 371-й стрелковой дивизии 30-й армии Зарипов Сабырзян погиб 06.12.41 у села Трёхсвятское. Похоронен в братской могиле в селе Трёхсвятское. Это примерно в 15 км северо-западнее села Рогачёво. Удивительно, но благодаря хроникёру 1229-го полка (оказывается были и такие) удалось сохранить для потомков документальную историю боя за село (в бою принимали участие бойцы 1229-го и 1231-го полков). Освобождение села Трёхсвятское далось немалыми потерями: по докладу командования 1229-го полка было убито 114 и ранено 67 человек. Истинные же потери были гораздо большими. На территории села две братских могилы, в одной из которых 367 человек. В другой, находящейся возле церкви - более 100 человек. На сегодняшний день удалось установить фамилии 102 бойцов. На памятной плите братской могилы возле церкви можно прочесть фамилии 53-х захороненных бойцов. Среди них есть и фамилия отца нашего солдата - красноармейца Зарипова Сабырзяна. Почему Трёхсвятское, а не Рогачёво, как было указано в извещении 1941 года? Очевидно что все события связывались с освобождением районного центра - села Рогачёво (с 1931 по 1959 годы село было центром Коммунистического района, расположенного между городами Клин и Дмитров). Вот такова удивительная на мой взгляд история: отец в грозные годы освобождал село Рогачёво от врага, сын продолжил дело отца в мирное время на той же территории. Не могу не выразить своего глубокого уважения Леонову Дмитрию Николаевичу - человеку целеустремлённому, с последовательной и чёткой гражданской позицией, усилиями которого изложенная история приобретает своё завершение. Огорчает другое: каким образом довести добытые сведения до родных погибшего? Здравствует ли сегодня наш солдат-однополчанин Зарипов? С большой вероятностью у погибшего есть внуки, которым небезразлична судьба деда? Долгое время считал солдата нашего подразделения уроженцем из Татарстана, но очевидно из-за давности времени я ошибался. Изучая историю формирования 371-й стрелковой дивизии и списки погибших воинов, видно что подавляющая часть личного состава это жители Челябинской области, но не мало было из Башкирской АССР. Во всяком случае в составе двух полков, участвовавших в том бое. И ещё. Дорогие ветераны! Если у вас появится свободный вечерок, загляните на сайт Д.Н.Леонова "raketac25". Уверяю Вас, узнаете много интересного о нашей системе С-25 (знать никогда не поздно), даже если прослужили там все годы: о разработке и внедрении системы, её боевых возможностях и живучести, об испытаниях стрельбы в режиме "215" и многое другое. С уважением - Евгений Мельников.
Леонов Д.Н.: Евгений Васильевич, здравствуйте! Вы уже пробовали зайти на сайт http://raketac25.narod.ru/? Там в предисловии к книге о 658 ЗРП описана моя роль во всей этой истории. Посмотрите, а хотел бы знать ваше мнение. И очень рассчитываю на ваши воспоминания. Моя "Книга про 658 ЗРП ОН" лежит на сайте http://raketac25.narod.ru/ogl.htm в постраничном виде с картинками и в виде единого текста без картинок здесь http://samlib.ru/l/leonow_d_n/658zrp-1.shtml И в том, и в другом случае это не очень удобно. С сайта неудобно скачивать, если кто-то захочет иметь у себя копию. Есть некоторые проблемы с кодировкой. Но самое главное - долбает реклама, потому что ресурс бесплатный. Сплошной текст на Самлибе тоже неудобен. Картинки, наверное, туда тоже можно вставить, но дубовость их движка утомляет. Красноармеец 1231-го стрелкового полка 371-й стрелковой дивизии 30-й армии Зарипов Сабырзян погиб 06.12.41 у села Трехсвятское. Похоронен в братской могиле в селе Трехсвятское. Село Трехсвятское находится примерно в 15 км северо-западнее села Рогачёво. Подробности того боя описаны здесь - http://zima1941.ru/articles/osvobozhdenie_trekhsvyatskogo.pdf Поэтому начал размещать книгу здесь - https://author.today/work/16818 Гораздо более удобный движок, легко вставляются картинки, при желании легко скачивается одним файлом с картинками. Почти доделал несколько новых глав, выложу по готовности. История создания памятника ракетчикам в селе Рогачёво изложена на сайте www.raketac25.narod.ru/ Там же имеется текст письма ветеранов 658 ЗРП ОН главе Рогачёвской администрации Хохлову М.Н. Так что офицеры "Каплуна" имеют к созданию памятника самое прямое отношение. Основные работы (подготовку ракеты и строительство фундамента) оплачивал благотворительный фонд "Гарант-Дмитров", а расходы по мелочи (плакат, табличка на камне, кран, грузовик) оплатил я. Благоустройство территории (дорожки, скамейки и ёлки) делалось за счёт Рогачёвской администрации. Отдельный респект участникам форума CAVES.RU за моральную, техническую и финансовую поддержку. Это далеко не единственный памятник С-25, два десятка только в Московской области я перечислял в ветке "Музеи и памятники ПВО". Но, наверное, это один из немногочисленных МУНИЦИПАЛЬНЫХ памятников ПВО. В продолжение темы ППР. ППР в/ч 92598. Фото 2005 года. Теперь и этого не осталось. ая Вами история? А это как понимать владение миром. И если уж говорить об истории, то что такое миллионная доля миллиметра по сравнению с вечностью? Но, с другой стороны, есть же история про то, как раздавленная бабочка повлияла на будущее - автора сейчас не вспомню, поэтому цитировать не буду. И всё же хотелось услышать ваше мнение о наведённой памяти. И о писаниях и методах Суворова-Резуна. Можно в другой ветке. Въезд в городок, ныне улица Ракетчиков, январь 2009: Городок, жилая часть, март 2008: Въезд на территорию РТЦ, ноябрь 2010: Станция, ноябрь 2010: Склад ЗИП, ноябрь 2010: Дивизион, 300-ка, май 2010: Дивизион, 3-й взвод, братская могила красноармейцев, погибших в 41-м, май 2010: Тех.позиция, ППР, май 2010: 30 апреля силами ветеранов части проведен субботник. Убрали мусор на площадке, подмели дорожки, покрасили скамейки и постамент памятника. Фото со встречи ветеранов в мае 2011 года: слева направо: Но приблизила ли Вас или кого другого хоть на миллионную долю миллиметра к владению миром, эта сделанн - это я не знаю кто; - Андреев Павел Степанович - начальник инженерной службы; - Тягай Николай Павлович - командир 4 группы РТЦ, в конце 70-х - зам.по тылу в/ч 92924 "Кенгуру"; - Распеченюк Анатолий Михайлович - командир малого дивизиона (С-125) с 1966 по 1975 год; - Иванов Василий Константинович - командир группы тех.обеспечения. ППР на фото выше - это его хозяйство. Начинал свою службу номером расчёта ППР старшина части Шпорт Назар Кондратьевич: Призывался в августе 1959-го, уволился в декабре 1986-го. Из всех, кого я знаю, служил в Рогачёво дольше всего. Назар Кондратьевич рассказывал: "В ППР было два потока. И туда, и туда загоняли – там было два отсека. Со стороны гаража загоняли задом. У нас специалист был очень хороший – Жора Зайзизулин, водитель. С первого раза всегда, только чик – и ракета стоит там, где и положено. А были и такие, которые по 6, по 7 раз сдавали взад-назад для того, чтобы ровно поставить. Тягач отсоединялся, выезжал, мы закрывали двери и начинали проверку. Был случай – один солдатик залез в машину, в тягач, и уснул. Тягач на площадке у ППРа стоял, перед гаражом. Что-то там дёргал-дёргал ногами, как он не знаю с тормозов тягач спустил и покатился на гараж. Ворота были открыты, проскочил в эти ворота и задом как дал в стенку и выворотил с тыльной стороны. И хвост тягача стоит на улице, а тягач в гараже. Ой! Быстренько вытаскали всё это дело, ну солдат есть солдат. Кирпичи какие-то, что только где… Заложили эту дыру и фанерой заставили всё. А потом приходит командир группы: «Чего это фанера здесь стоит? Уберите её отсюда!» Ну кто не знал, быстренько эту фанеру убрали, а там просело всё, вот такая дырка, как тягач задом выдавил всё. Как эти блоки выскочили, так они быстро заляпали, просадка и получилась. Ну разобрались правда, никому ничего не докладывали." Вот остатки того гаража: Сейчас ничего не осталось - на кирпичи разобрали. Новый плакат на вьезде в городок: "Кто пишет историю - тот владеет миром. Сегодня историю пишем мы". (С) Не моё. 7 мая 2011 года состоялась очередная (17-я по счёту) встреча ветеранов 658 зенитного ракетного полка особого назначения. Фото с предыдущих встреч - здесь По сведениям, на 8 мая назначена встреча ветеранов в/ч 86611 (722 ЗРП ОН, "Взнос") в Ковригино. 6 мая 2012 года состоялась очередная традиционная встреча ветеранов в/ч 92598. Было примерно 30 человек. После решения организационных вопросов по многолетней традиции были отправлены делегации на дивизион и РТЦ - возложить венки на братские могилы красноармейцев, погибших в 1941-м. Возложение венков на братскую могилу на дивизионе: У братской могилы на дивизионе на 3 взводе. Подполковник Буров Анатолий Григорьевич прибыл в в/ч 92598 в декабре 1952 года, младшим лейтенантом - командиром огневого взвода: "Мы с солдатами собирали кости на ближайших полях и здесь хоронили. Один раз даже винтовку ржавую нашли": Праздничные столы накрыли в городке в помещении военторга - чтобы не зависеть от погоды. Но погода не подвела: 20 февраля 2012 года на 82 году жизни скончался подполковник Тягай Николай Павлович Николай Павлович Тягай прибыл в в/ч 92598 летом 1955 года после окончания Горьковского радиотехнического училища войск ПВО страны. Служил в радиотехническом центре в 4 группе (СПК). Был командиром 4 группы. В 1971 году был назначен на должность начальника продовольственной и вещевой службы. Позже был назначен на должность заместителя командира полка по тылу. Потом был переведён на должность зам.по тылу в соседнюю часть – в/ч 92924. Уволился в 1982 году. В 1994 году стал одним из организаторов ветеранской организации в/ч 92598. Николай Павлович вспоминал о начале своей службы: «До декабря 1952 года я, как работник сельского хозяйства, имел отсрочку. Потому что поднимали сельское хозяйство, а я был специалистом – агрономом. Поэтому меня не призывали в армию, мой год отслужил, уже вернулся, тогда же три года служили. А меня не брали, потому что бронь была, как работника сельского хозяйства. Потом в 52-м году, в декабре месяце, объявляют так называемый Сталинский набор, и нас всех с высшим и средним образованием взяли в армию. В декабре никогда не призывали, обычно в сентябре раз в год, на три года брали, призыв был в сентябре. А меня призвали в декабре месяце, 20-го декабря. Тогда служили три года, а нас взяли на два года только, людей с высшим и средним образованием. У меня среднее было, я агроном был, заканчивал техникум. Два года отслужил – и нас увольняли, присваивали звание «лейтенант». Я попал в отдельный автобатальон, начальником автослужбы. А служил под Одессой, город Фрунзовка, Фрунзовский район под Одессой. Этот батальон перебрался с Венгрии под Одессу, в Фрунзовку. Ну я прослужил три месяца, сразу меня избрали секретарём комсомольской организации батальона, там отдельный батальон был. Дислокация была на новое место, там ничего не было устроено, поэтому меня командир вызвал и говорит – давай благоустраивай городок, деревья сажай, всё такое. Выделял мне людей, технику, и я занимался этим. Начальник штаба у нас был майор Феер, немец, такой красавец, высокий, форма на нём так лежала. Ну, узнал, что я агрономом. Ну вот, говорит мне, уже не называл по фамилии, а говорит – Коль, знаешь, тяжело, зарплаты не хватает, посади мне огород. У меня жена москвичка, я сам тоже этим делом не занимался. Ну я ему посадил огород, всё такое, как положено. А потом пришла разнарядка, и он мне говорит – слушай, ты знаешь, всё же в войну погибало больше рядового состава, чем офицерского состава. А пришла разнарядка в ракетное училище. Только-только это дело начиналось, он даже сам не знал, что за училище, говорит – ты будешь командовать полковниками, потому что и так дальше. В общем, мне там наговорил всякого: «Езжай в училище, я очень хочу, чтобы ты поехал в училище, ты достоин этого». Ну и нас собралось шесть человек, я старший, и поехали мы в Горький, в Горьковское радиотехническое училище войск ПВО страны. Это было в апреле месяце 53-го. Поехали мы шесть человек, но нас осталось двое, остальные экзамены не сдали и вернулись назад в часть, а нас двое осталось – Попов и я, Тягай. Ну там год отучились так закончил я Горьковское радиотехническое училище. По окончании в отпуск поехали на месяц, с училища. А я уже был женатый. Закончили училище, и нас отправляют в Московский округ ПВО. Он дислоцировался в Москве, Интернациональная, 14, как сейчас помню. Ну приехали туда, нас – кто женатый, кто холостой? Я говорю – женатый. И меня отправили в Долгопрудный, 10 корпус ПВО особого назначения. Приехали, тут тоже спрашивают – кто женатый, кто нет? Я говорю – я женатый, у меня уже и ребенок был, дочь была. И меня направили в Рогачёвский полк. В самом хорошем месте, понимаете – рядом автобус. Тогда Рогачёво был районный центр, Коммунистический район был. Короче говоря, всё это очень удачно было, жена работала. Потом уже, в 59-м уже, родилась вторая дочь. Дети в садик ходили. В общем, хорошо, очень удобный полк, рядом автобус, рядом районный центр. Удачно очень, поэтому нас так и распределяли, кто женатый. Мне сразу выделили мне две комнаты. Я приехал в 55-м году, в июне. Закончил училище в мае месяце, а в июне я уже приехал в Рогачёвский полк. Ну и начали осваивать технику. Оочень много было настройщиков, так называли их - настройщики, которые доводили систему до хорошего состояния. Да, настройщиков всё время было много – и девушек, и мужчин, тут общежитие рядом. Ну мы вместе с ними учились». Пионерская линейка на плацу, начало 70-х. Справа казарма дивизиона, дальше - солдатская столовая. Сегодняшняя фотография старого плаца. Старался снять с той же точки, что и выложенная выше ч/б фото 70-х годов: Справа молодая поросль - остатки фундамента казармы дивизиона, новый плац - за ней. Жёлтое здание вдалеке - солдатская столовая. 17 июня исполнилось 83 года майору Андрееву Павлу Степановичу. Из автобиографии Андреева П.С.: Андреев Павел Степанович родился 17 июня 1929 года, село Канарай Дзержинского района Красноярского края. С 1941 года работал в колхозе им.Ленина с.Шоломки по сентябрь 1947 года. В 1945 году получил медаль «За доблестный труд в годы ВОВ» в сентябре и удостоверение. С сентября 1947 года по 28 сентября 1949 года работал пионервожатым в детдоме. 28 сентября 1949 года призван в армию, Прибалтийский военный округ, г.Калининград. С X 1949 года по X 1950 года – курсант учебной батареи в гвардейском 509 отдельном гаубичном полку. С X 1950 года по VI 1951 года – старший радиотелеграфист 1720 зенитно-артиллерийского полка. С VI 1951 года по VI 1952 года - курсант училища связи при 81 гвардейском полку связи г.Рига Литовской ССР. С VI 1952 года по III 1953 года – Телефонно-телеграфный техник, г.Клайпеда Литовской ССР. С III 1953 года по IX 1961 года – старший техник в/ч 92598 10 корпуса Московского округа ПВО. С XI 1961 года по X 1970 года – начальник физической подготовки и спорта в/ч 92598. С X 1970 года по XII 1978 года – инженер-строитель в/ч 92598. С XII 1978 года по IX 1982 года – военрук Рогачёвской средней школы. С XII 1982 года по IX 2000 года – старший помощник начальника 2-го отделения Дмитровского ГВК по НВП. С III 2002 года по VI 2003 года – инструктор тира стадиона «Локомотив». В настоящее время - инструктор тира "Виктория" С открытия памятника ракетчикам 2 мая 2009 года: Слева направо: - майор Андреев Павел Степанович; - полковник Беляков Владимир Иосифович, замполит в/ч 92598 (1973-1979 года); - полковник Дубас Фёдор Кузьмич, командир в/ч 92598 (1974-1980 года); - полковник Хатылев Сергей Петрович, командир в/ч 92598 (1995-1998 года).
Коростелев В.А.: С моим другом Николаем Николаевичем Войтюком, направляясь в Троице- Сергиеву Лавру, заехали в Рогачево на "Каплун" к памятнику ПВОшникам. Там у КПП одной из наших уничтоженных частей уничтоженного ПВО, офицеры на свои деньги соорудили памятник, сделали площадку со скамейками, поставили на пусковом столе Ракету В300 системы С-25. Это единственный в стране памятник старой системе ПВО и молва о нем облетела всех, кто служил в ПВО. На этом сайте о памятнике и о в/части 92598 рассказал Леонов Д.Н. Отдали дань памяти и войскам ПВО и нашей 25-ой системе. А Николай Николаевич сам стартовик, так он просто встретил старую знакомую - ракету. Посмотрели в открытые ворота на видневшиеся дома городка .
RevALation: Узнал Дубаса. Я тогда (1974-1977) был лейтенантом и служил на Завуче. Я несколько раз (и лейтенантом и майором) приезжал на сборы в этот полк. Тут всегда был порядок и нас учили как должно быть. Участник боев на Ближнем Востоке капитан А. Мартысь в 70-е годы служил на (малом) дивизионе С-125 в 644-м полку ("Завуч") Да...уходят ветераны... Я несколько раз был на Каплуне на сборах:и как молодой лейтенант,и как майор. Приятнобыло то,что до рогачева можно было пешком дойти из полка. На Каплуне часто проводили корпусные сборы. Был там не один раз. Еще при Дубасе. Хорошо, что неподалеку было Рогачево. Какой-никакой, а центр. На площади стояла разрушенная церковь, в ларьке торговали пивом, которое пользовалось спросом у командировочных...и тучи ворон на разрушенном куполе....
Леонов Д.Н.: 1-е подразделение – это радиотехнический центр. Командиром РТЦ с 1972 по 1979 год был подполковник Вадим Павлович Воскресенский. На фото справа в первой шеренге: В 1979 году подполковник Воскресенский В.П. был награждён орденом Красной Звезды: Дивизион, братская могила на территории 3-го взвода. У памятника красноармейцам, погибшим в 41-м. Слева - лейтенант Сорочкин Юрий Фёдорович. 1964 год: 9-й (дежурный) взвод. Тревога. Справа - командир взвода лейтенант Сорочкин Ю.Ф. Лето 1965 года: В соседней с Рогачёвским дивизионом деревней разговаривал с одной женщиной, называть её фамилию не стану, так как она не одобрила использование диктофона. Поэтому некоторые части её рассказа воспроизвожу по памяти. Кстати, может именно из-за того, что диктофон был выключен, мне удалось это услышать. До войны её семья жила в другой деревне, но тоже неподалёку от Рогачёва. В 41-м их деревня оказалась в зоне оккупации. Когда немцы отступали, они подожгли деревню. Естественно, жители кинулись тушить, но все мужики на войне, мороз – вода замёрзла. Короче, огонь идёт вдоль деревни и перекидывается с дома на дом. Подходит к дому, где жил батюшка, и гаснет. Она говорит – не могу это объяснить, но так было. В деревне было 47 домов, и из каждого кто-то ушёл на войну. В 45-м вернулся только один парень. Но он прошёл войну без единой царапины, а вернулся уже в начале лета. Ну местные парни, которые на войну по возрасту не попали, подошли к нему и пригласили в соседнюю деревню вечером на танцы. Парень стал отнекиваться – мол, только с дороги, да и гражданской одежды нет. Пацаны говорят – ничего, найдём. Нашли ему гражданскую одежду и вечером пошли в Александрово на танцы. Этот парень там уже к девчонкам подсел. А пацаны не успели его предупредить, что у них с местными какой-то конфликт. Ну а местные видят – какой-то пришлый к их девчонкам подсел. Кто-то подошёл сзади и пырнул ножом под рёбра, попал в печень. На следующий день парень умер. А всю войну прошёл без царапины. В соседнюю с частью деревню моя собеседница переехала в 54-м. Часть уже была к тому времени. Лагерь, где жили заключённые-строители, был на поле за деревней. Заключённых к тому времени уже увезли, и лагерь стоял пустой и заброшенный. Она говорит, что когда в новом доме обустраивались, то ходили в лагерь разбирать бараки на стройматериал, тогда с этим туго было. Говорит – её дом был оббит досками от лагерных бараков. Сейчас старый дом не сохранился. Собственно, это присказка для того, чтобы понятнее была местная специфика. А теперь сама сказка. Когда я подошёл к расспросам – каково жилось по соседству с частью, то посчитал нужным немного рассказать об устройстве дивизиона. Она меня прервала: «Да я там бывала!» Я переспросил. Она довольно подробно описала структуру дивизиона – где какие дороги, упомянула про пруд в районе 9 взвода, правда, тех.позиции назвала гаражами. И сказала странную деталь – на территории дивизиона паслись коровы. Потом специально спрашивал у офицеров – действительно, зам.по тылу бычков выпускал пастись прямо на дивизион. Я спросил её: «А как же прошли, там же колючая проволока?» Она ответила: «Ну там кое-где можно было пройти». И махнула рукой в сторону пятого взвода – от её дома до дивизиона не больше километра. Я спросил: «А часовые?» «А когда они на дорогу выходили, я в кустах пряталась. Вот так вдоль прошла, грибов набрала, и вон там, где гаражи, вышла» - показала в сторону ППР. И ещё из воспоминаний Юрия Фёдоровича Сорочкина: «Когда я был на комсомоле, как только регламентные работы, мы с секретарём парторганизации вдвоём шли в дивизион или на станцию, и всегда у нас с собой был фотоаппарат. И мы там фотографировали. Прямо на объектах, ну а что там такого? Ну у пусковой, ракеты-то там нет. Вот такие варианты – ну там построение, такие моменты. Потом мы возвращались, у меня был хороший паренёк, солдатик, он художник и фотографией занимался. Тут же проявлял их, выпускалась фотогазета, вывешивалась – всё у нас было чётко отработано. Фотоматериалов было очень и очень много. Особист периодически влазил в это дело. Единственное, у меня забрали две кассеты, когда я фотографировал приезд Рауля Кастро. Те фотогазеты, что мы выпустили в тот же день – они остались, эти снимки, а на следующий день у меня эти плёнки забрали. А всё остальное – никаких проблем не было. Но это всё было под контролем. Вот мы с ним вдвоём – мы с ним отвечали за режимность за эту. И мы уже знали, нам было сказано, что фотографировать ракету, у ракеты нельзя. Мы этого не делали. Пульт ПУС – мы этого не делали. На улице – это пожалуйста. Работает с ключом – подумаешь. Он нагнулся, там с железякой чего-то делает. Кто там поймёт, чего это за железяка! А конкретно у ракеты – боже упаси! Даже у солдат такой мысли не было. Потом, когда я уходил в Ковригинский полк, я клуб передавал, и там всё оставил, в фотолаборатории, я уже и не помню, кому его передавал-то». И ещё: «Часто приходилось ездить за ракетами в Трудовую, особенно когда какие-то учения, учебных ракет очень много возили. Боевые-то не очень часто – это перевозка шла, которые снимали. А учебные постоянно, часто очень возили. Обычно колонна формируется там – их водители, их машины, всё в Трудовой. Мы приезжали как представители что ли. Вот получали ракеты, за них расписывались и колоннами гнали. Если одна-две ракеты , то мы ходили так - один тягач пустой и две ракеты, такой вариант. Если большая колонна, то впереди обычно ещё кто-то из командования дивизиона, из заместителей. Там уже шла легковая машина. Обычно это было в ночное время, где-то после 11 часов. Тут перекрывались все дороги, потому что постов ГАИ было очень много. Перекрывались все дороги, мы шли спокойно, никто нас не трогал, машин практически не было. Или стояли, потому что по центру дороги шёл тягач, его задача была – не сворачивать. Все остальные разбегались, это уже все знали. Шли через Дмитров, а другого варианта не было. Через Дмитров, через площадь. У меня был случай, я уже рассказывал, когда расчехлилась ракета, порвался брезент. Обычно на ракете должно быть два тента, маскировочных. А эти учебные – один сверху чехол, и всё, ещё старенький какой-то. Ну нормально, возили. А чего делать? Мы встали прямо на площади, с водителем вылезли, стали какой-то проволокой пытаться брезент привязать. Колонна из города вышла, они наверху нас ждали, на Красной Горе возле кладбища. А было где-то часов 12, лето, тепло, сумерки. По площади народ гуляет, и какой-то парень с девкой поближе подходят. Смотрят на нас, и парень девке чего-то объясняет, на нас показывает. А мы с водителем с брезентом возимся. Тут меня такое зло взяло – вот люди гуляют, отдыхают, а мы тут… Ну сцепили кое-как, догнали колонну и поехали дальше». Вот так выглядела центральная площадь города Дмитрова (Советская площадь) в 1963 году: Еле заметная серая полоса на асфальте вдоль магазинов - это и есть проезжая часть, Дмитровское шоссе. Как я понял, примерно на этом месте Юрий Фёдорович с водителем зачехляли ракету. [Рассказал об установке памятника ракетчикам в Рогачёво заместителю главного конструктора С-25 Альперовичу Карлу Самуиловичу. А заодно послушал много всякого интересного. А в целом Карл Самуилович, несмотря на проблемы со зрением, произвёл на меня впечатление абсолютно счастливого человека, впрочем, он сам так и говорит. И при этом поразительная память и такая же острота ума. От обилия впечатлений мои мозги закипели прежде, чем у Карла Самуиловича появились намёки на усталость. Также получил замечание, что я недостаточно внимательно читал его книги. Проверил - действительно невнимательно, многие вещи упустил. Ну в этом случае буду брать пример скромности с Карла Самуиловича. Он свои заслуги не считает чем-то выдающимся - "просто интересная работа". Попробую описать какие-то вопросы, которые обсуждал с Карлом Самуиловичем. Прежде всего – никаких откровений, никакого тайного знания я не получил. По одной простой причине – всё написано в его книгах. Например, в «ГОДЫ РАБОТЫ НАД СИСТЕМОЙ ПВО МОСКВЫ - 1950-1955. (Записки инженера)», была на VKO.RU. Ну и что-то было в его интервью. Причём Карл Самуилович на вопросы, описанные в его книге, реагировал мгновенно: «Вы читали «Годы работы…»? У меня там об этом сказано на такой-то странице, там ещё такие-то и такие-то фото». Это не нежелание отвечать, а нежелание терять время на уже отвеченное, беседа была максимально доброжелательная. В какие-то моменты Карл Самуилович прерывал рассказ (на мой взгляд – на самом интересном): «Я вас, наверное, заговорил. Вы спрашивайте, что вам интересно». Я только отвечал: «Мне всё интересно», а в конце концов сказал: «У вас слишком высокая концентрация мыслей на единицу времени». На что Карл Самуилович ответил: «Знаете, как у нас на фирме называли посещение моего отдела? «Съездить на Карловы Вары». Придёшь к Карлу, и он будет тебя варить». Это же относится и к его книгам – каждая мелочь там имеет глубокий смысл, и концентрация бесценной информации там весьма высока. Перескажу некоторые моменты, которые меня интересовали. Инициатива создания подмосковной системы ПВО исходила лично от Сталина. Речи о необходимости этой системы именно вокруг Москвы и вообще о технической реализуемости не шло – Сталин сказал, что ни один вражеский самолёт не должен появиться над Москвой. Поэтому в постановлении от 9 августа написано «… с вероятностью поражения близкой к 100%». Потому что если написать 95% или 98% - значит, один самолёт всё же может появиться. Сталин, конечно, был негодяй, но если ему было что-то нужно, он создавал все условия для работы. Я попробовал сравнить создание С-25 и ПРО – почему С-25 создали менее чем за 5 лет, а с ПРО возились-возились и кончилось неизвестно чем? Тут же получил в ответ вопрос: «А почему американцы не создали систему ПРО?» Подразумевалось – не доказали принципиальную возможность перехвата МБР, а именно создали систему «… с вероятностью поражения близкой к 100%». Один из создателей С-25 имеет право так ставить вопрос. Мне пришлось признать: «Потому что задача не имеет решения». Хотя в глубине души у меня осталось подозрение, что дело тут в отсутствии приказа Сталина. Разумеется, я задал вопрос о роли Берия-старшего (о роли Серго написано в «Годах работы…»): «Лаврентий Павлович был организатором работ?» - «Нет, ничего он не организовывал!» - «Ну руководителем?» - «Ну каким руководителем – он же в этом ничего не понимал» - «А как же…?» - «Обеспечить! Вы же читали постановление, там написано: «поручив т.Берия Л.П. принимать необходимые оперативные меры по обеспечению успешного выполнения задачи». Берия мог только обеспечить. Знаете, есть такое выражение «Слово и дело государево». Вот Берия и обеспечивал выполнение слова и дела государева». Хотя с такой оценкой роли Берия-старшего я не согласился, сославшись на свой опыт установки памятника ракетчикам. В некотором роде это была реконструкция исторических событий, где мне пришлось играть роль Берия-старшего. И хотя я очки на пенсне менять не собираюсь, фразу «У нас в турме места всем хватит» перед зеркалом репетировал. Довольно много времени я расспрашивал про Александра Андреевича Расплетина. Вообще Карл Самуилович всех людей, с кем ему приходилось встречаться, обязательно называет по имени-отчеству (ну, может быть, кроме Берия-старшего). В частности, я с удивлением узнал, что Александр Андреевич не имел воинского звания. Я вспомнил, что Кисунько имел звание «генерал-лейтенант». Про Григория Васильевича было сказано, что он выдающийся учёный в сфере СВЧ, но его книга («Секретная зона») получила весьма негативный отзыв. Ещё меня интересовали вопросы, далёкие от тематики ПВО, в частности, о подготовке специалистов – Карл Самуилович преподавал на кафедре Физтеха. Нет, вопросы именно о строительстве я не задавал, понимая, что Карл Самуилович к стоительству не имел отношения и был занят другими вещами. Но специально задал вопрос - почему именно два кольца и кто занимался определением мест положения полков? Ответ получил такой: Два кольца - это для надёжности перехвата и прямо проистекает из приказа Сталина "ни один вражеский самолёт не должен появиться над Москвой". То есть два кольца были задуманы изначально и строились одновременно как целостная система. В книге упоминается заданная плотность налёта - 20 самолётов на 15 км по фронту. Цифра принята разработчиками на основе собственных экспертных оценок исходя из формулировки Постановления об отражении массовых налётов противника. Определением местоположения объектов (полков) занимались разработчики системы коллективно - Расплетин, Бункин, Альперович... Брали карту Подмосковья и с помощью циркуля и линейки рисовали исходя из секторов обзора и дальности действия. Спросил о принятии С-25 в опытную эксплуатацию в мае 1955-го. В контексте интриг, приведённых в книге Г.В.Кисунько "Секретная зона". Получил ответ - всё это ерунда, в начале 1955-го на объектах велась наладка оборудования, и после контрольных облётов подписывались акты о готовности объектов. Все объекты были готовы примерно к апрелю 1955-го, никаких интриг не было. "Секретная зона" и сам Григорий Васильевич получили весьма нелестные характеристики. Специально спросил о местоположении головного объекта. Сходу Карл Сауилович вспомнить не смог, а потом разговор перешёл на другие темы. Кстати, подполковник Воскресенский, фото которого выкладывал выше, начинал службу в 1955 году на РТЦ в/ч 92924 (Покровское, соседний с Рогачёво). То есть цифры "1955" у главного входа там нацарапаны по делу. Постараюсь при встрече с ним спросить подробности. А подполковник Буров, фото которого тоже есть выше, прибыл в в/ч 92598 (Рогачёво) в декабре 1952-го. Объекты ещё строились, а в/ч уже была. Оборудование на дивизионе монтировали в 1954-м. Майор Иванов, тоже фото есть выше, начинал службу в в/ч 86611 (Ковригино) на дивизионе, и тоже говорит, что оборудование монтировали в 1954-м. Прошла очередная встреча ветеранов в/ч 92598. Собралось более 20 человек. Председателем совета ветеранов части избран Олег Николаевич Летуновский. Когда я только приехал, то увидел, что у ракеты фотографируется пожилой мужчина. Оказалось, он из Ставропольского края, в Рогачёво служил в 59-62 срочную на дивизионе. Специально приехал посмотреть на место службы, про встречу не знал. Разумеется, был приглашён в общую кампанию. Конечно, от дивизиона остался один заросший бетон, но хоть площадка перед городком в порядке - субботник прошёл, есть где сфотографироваться. Лишний раз убедился, что для людей это важно. Первый командир дивизиона - Герой Советского Союза подполковник Никольчук Николай Леонтьевич Рассказывает подполковник Воскресенский Вадим Павлович: «В 1972 году меня назначили начальником радиотехнического центра. До этого я был командиром 3-й группы. Ну и первое, с чего я начал – это организация боевой учёбы и дисциплины. Я побеседовал со многими - со всеми сержантами, со старослужащими, с молодыми солдатами, и выяснил обстановку, что в казарме после отбоя происходят не очень приятные вещи. Там старослужащие могут, понимаете… Там не доходило до рукоприкладства, но, вобщем-то, заставляли молодых на себя пахать. Там и отбирали у них, и заставляли делать за себя и тому подобное. Тогда это стариковство начало развиваться. Я ночевал в казарме с месяц, приходил периодически, раза два в неделю, неожиданно приходил после отбоя, и прямо там спал, в казарме, вместе с ними. Это было хаотично, но это всех насторожило. И второе – я с сержантами сумел найти общий язык. Ну разными методами. В каждой группе был свой сержант – командир отделения. Таких сержантов было пять, или больше – сейчас уже не помню, потому что в 5-й группе было два или три сержанта. Короче говоря, я нашёл с ними общий язык, и они мне стали докладывать обо всём – что творится, какие неприятности. Ну и что я вам хочу сказать – что всё, после этого никаких у нас проблем с этим не возникало. И солдаты поверили, что их там никто не обидит, и у меня душа была в этом плане спокойна. Я потом казарму периодически посещал, в любое время ночи мог придти. Но с этим мы порядок навели. Второе – по поводу боевой учёбы. У нас боевая работа и боевая подготовка была поставлена чётко. Вот учебные часы мы начинали – это был закон. Были даже случаи, когда приходилось офицеров наказывать - кто-то не вовремя начал или не вовремя закончил. Это было святое! Мы начинали учёбу – какие там были темы, но в основном это была боевая работа. Начинали на станции в 9 часов работу, и до обеда у нас всё чётко шло, по расписанию, по звонкам. Поэтому и результаты были. Это было святое! Чтобы у нас болтался кто-нибудь, чтобы у нас во время учебного процесса кто-то чем-то занимался, копал там землю какую-то – это было исключено! Потом, после обеда, когда у них свободное время, тогда мы, конечно, их использовали, чтобы какие-то работы проводить. Вот, например, был у нас командир 5-й группы, мой хороший друг – Володя Баскаков, умер он у нас очень рано. И вот что мы первое сделали, когда я пришёл на станцию – сделали освещение на территории радиотехнического центра, это кроме организации боевой учёбы и наведения порядка. Значит, мучились в дежурной смене солдаты и офицеры – темно было на всей территории. Слава богу – ноги не ломали, но носы разбивали. Ночью поднимают по тревоге – он бежит в кромешной тьме. Буквально через месяц мы с Баскаковым поговорили, я говорю: «Слушай, Володь, надо сделать освещение на территории, чтобы люди у нас не жили как, понимаете, в глуши какой-то». И вот он сумел достать столбы, тогда с этим трудно было, достать проводку. Прямо по дороге от станции до КПП поставили столбы освещения, и от казармы до станции – там дорожка была, где ходили, там тоже поставили освещение. Столбы тогда мы поставили деревянные, потом их на бетонные заменили. Ну тут такое началось, особист приехал: «Чего ты делаешь? Это демаскировка, спутники летают, всё фотографируют». Я говорю: «Рядом Подвязново, деревня. Вот дома стоят рядом с нами. Это, наоборот, будет их дезориентировать, потому что деревня освещена, и кто обратит внимание тут на несколько столбов». Ну вот поставили, и солдатам уже начало нравиться. Потом. Когда ещё ходил в дежурную смену, у нас командиры группы начальниками дежурной смены ходили, и всегда обращал внимание – солдаты мучились, в грязном обмундировании ходили, короче. Потому что в дежурной смене многие сидели безвылазно, особенно хорошие специалисты. Только сходят в баню в субботу, и снова возвращаются. Там они и жили практически многие месяцы. И у Шпорта, это наш старшина, не всегда руки доходили, чтобы всех обстирать. Ну и я думаю – дай-ка я им сделаю так. Я просто взял свою стиральную машину, у себя дома, вон у супруги отобрал, говорю: «Найдём – новую купим, а там без этого невозможно». Тем более что начали порядок наводить, и начал требовать от солдат, чтобы они были аккуратные и чистые. Привёз им стиральную машину, и они, как только им понадобится, сразу обмундирование кладут в стиральную машину, стиральными порошками их снабжал Шпорт, мылом снабжал. И они стали ходить все чистенькие – это им тоже очень понравилось. Это я знаю по тому, как сержанты мне рассказывали. Короче говоря, постепенно доверие начало налаживаться. И я смотрю – и солдат начал как-то по-другому относиться. О них немножко побольше позаботиться, и они прекрасно это понимают.» На фото - командир радиотехнического центра подполковник В.П.Воскресенский проводит занятия с сержантами РТЦ, середина 70-х годов: Ещё из воспоминаний подполковника Воскресенского В.П. По поводу готовности каналов: «Ну вы знаете, такого чёткого требования, чтобы не меньше 18 каналов прошло контроль, не было. Чтобы это проходило в документах – этого не было нигде. Это просто требовали – чтобы не менее 18 каналов было. Это действительно так. А количество каналов – ну я вам скажу так: если во время контроля функционирования там несколько каналов неисправно… Но я не помню, чтобы у нас было больше трёх каналов было неисправно, 17 каналов мы всегда обеспечивали. А остальные мы вводили в строй в течение буквально 10 минут». По поводу электропитания от дизелей: «Дизеля включались только для боевой работы на короткое время. Берегли – будем говорить откровенно. Допустим, проверяют боевую работу, проверяет комиссия – включаем всё, работаем от энергосети, если необходимо – переходим на дизеля. И комиссия прекрасно понимала – не заставляла долго их работать. На полигоне то же самое – если мы включали дизеля, на полигоне когда боевая работа, когда уже пускали ракеты, то, как правило, долго не заставляли работать, берегли дизеля, очень дорогое удовольствие это было – от дизелей работать. В полку мы всегда питались от электросети, но по боевой тревоге всегда запускались дизеля, и они работали. Но поймите простую истину, что дизеля долго работать не могут, и станция не может находиться долго при работе дизелей. Были и такие тревоги, когда проводилась полная герметизация станции, применялись технические средства. Но люди могли находиться при работе дизелей на станции в течение всего только часа. Потому что потом начиналось увеличение углекислоты и снижение кислорода. Ну для этого там, конечно, использовались патроны, то да сё, но всё равно – работу дизелей в течение часа самое большее могли обеспечить. Регенеративные патроны, изолирующие противогазы – всё это было, в первую очередь, в 5-й группе. Мы не жалели энергоресурсов, как сейчас. Мы могли работать целые дни с небольшими перерывами, включали станцию и тренировались, и тренировались, и тренировались. Никто нас не ограничивал в электроэнергии, нас государство не ограничивало. Полк энергоресурсами мог сколько угодно пользоваться. Кстати, за индикаторами наведения у нас сидели не офицеры, а сержанты, потому что были так великолепно подготовлены, что они даже лучше офицеров это делали. На индикаторе идёт цель, и надо было ручкой в перекрестье захватить её. И это делали в основном сержанты. Вот насколько были великолепно подготовлены! У нас были такие сильные операторы наведения – никакому офицеру было не сравниться с ними. Почему? Потому что офицер наведения обучал, он сам мало сидел за индикаторами. А сержанты там многие часы проводили. У нас имитаторы были специальные, чтобы обучать. Они там захватывали и натренировались так, что делали это безукоризненно. Мы доверяли больше операторам наведения, чем офицерам наведения». И в целом о 25-й Системе: «Я вам откровенно скажу, ничего не приукрашивая – вот я пришёл на станцию в 55-м году, в Покровское, в в/ч 92924, в 72-м году стал начальником станции, уже здесь, в Рогачёво, и ушёл со станции в 79-м, главным инженером полка стал. И за всё это время у меня никаких претензий абсолютно ни к какой системе станции не было. Никаких претензий! Вот говорить о том, что она отжила свой век, что она стала дряхлой, что она износилась – исключено! Поэтому многие удивились, когда её стали ломать, она могла ещё проработать. И она обеспечивала великолепные возможности. Ещё десяток лет она могла обеспечивать уничтожение целей, которые тогда имелись, с теми параметрами. Ну, конечно, там виднее, потому что надо было развивать, естественно, более современные системы. А вот моё убеждение, как я знаю, насколько она была совершенна и насколько с точки зрения её износа – она ещё лет 10 точно могла прослужить. Она обеспечивала уничтожение всех целей, ну единственное – кроме крылатых ракет. Крылатые ракеты были уже ей не под силу, потому что были низковысотные и, самое главное, малоразмерные цели, она могла их уже не взять. Только в этом».
Вице-Председатель: Друзья! Что-нибудь известно о командире войсковой части 92598 полковнике Гонееве? Леонов Д.Н. пишет: Слева - лейтенант Сорочкин Юрий Фёдорович. 1964 год: ...? ЗАЩИТНИКАМ ПОДМОСКОВНОГО НЕБА 13 ноября 2008 года в селе Рогачёво Дмитровского района установлен памятник ракетчикам – специально подготовленная зенитная ракета В-300 (5Я24). Место выбрано не случайно: памятник установлен перед КПП городка бывшего 658 зенитного ракетного полка (в/ч 92598). Это был один из 56 полков, расположенных на двух кольцах ПВО вокруг Москвы, и был сформирован рядом с селом Рогачёво в 1953 году и входил в состав 10 корпуса 1-й Армии ПВО особого назначения. Часть была расформирована в 1998 году. Со временем забылись боевые дежурства времён холодной войны. И тем более никто не вспоминает о строителях подмосковных колец ПВО – заключённых, участников «строительства 565 МВД» и «строительства ГУШОСДОРА МВД». К сожалению, существует недостаток открытой информации о целях и задачах подмосковной системы ПВО, о предполагаемых угрозах, которые она должна была предотвращать, и, как показала жизнь, предотвратила. Если раньше это было связано с соображениями секретности, то сейчас, по прошествии десятилетий, многое уже забылось. И этим пользуются некоторые псевдоисторики, пытаясь навязать свой взгляд на события второй половины XX века. Их опусы можно было бы отнести к разряду литературных курьёзов, но их негативный подтекст бросает тень на добросовестный труд многих тысяч строителей и рабочих, конструкторов и военных. Стоит ли обращать внимание на такие псевдоисторические опусы? Я считаю – стоит. В условиях почти полного отсутствия в настоящее время патриотической работы подобные книжонки создают определённые нездоровые настроения в обществе, идёт война, на этот раз информационная. И главными целями в ней являются духовные и нравственные ценности, историческая память. И, как показали 90-е годы, ущерба от информационной войны не меньше, чем от обычной, «горячей». Чтобы победить в такой войне, недостаточно обычного оружия – танков, пушек, самолётов. Но в данном случае зенитная ракета стала оружием информационной войны – установленная в виде памятника. Установка памятника ракетчикам – это знак: наши ценности существуют и они неизменны. Несмотря на сложности нашей истории неизменным остаётся уважение к защитникам Родины, ко всем, кто укрепляет обороноспособность страны. В 1941 году через Рогачёво проходил последний рубеж обороны столицы от фашистских захватчиков, с 50-х годов здесь был передовой край противовоздушной обороны Москвы от бомбардировщиков потенциального противника. И установка памятника ракетчикам в Рогачёво – серьёзный ракетный удар по фальсификаторам истории. Юрий СОРОЧКИН, председатель совета ветеранов в\ч 92598. ДМИТРОВСКИЙ ВЕСТНИК ГАНЕЕВ МЯСРУР ИСХАКОВИЧ 15.10.1929 г.р.; адрес: 77 АЛТУФЬЕВСКОЕ Ш д.82 ; тел.: 7473796 Умеете же Вы, ребята, быстро решать интернет-задачки! Похвально это! Следующим шагом, наверное будет, выход, найденного героя, на наш Форум!!! Мой друг и сослуживец служил на КАПЛУНЕ с 1981-1983-й год Владимир Иванов г. Руза Виктора Зыкова, г.Дмитров, Случил в части 92598 с 1965—1988гг. Сослуживцами считает: Алексея Петровича Сахарова г, Солнечногорск, Служившего 92598 с 1966—1980 51851 с 1980 71576 с 1985—1989 Алексея Разжигаева г, Нижний Новгород Служившего 92598 с 1976—1994 Игорь Гамрекели г, Тверь Сколько ещё ВЕТЕРАНОВ в "тени"??? Рассказывайте о сослуживцах!!! Перечитал сообщения участников в теме и обнаружил, что участие "срочников" в ней недостаточно... Привожу цитату из переписки в соцсети Григория Титюника 61 год, из Сургута : Я служил в Рогачево- в/ч 92598 1 батарея.Первым комбатом был майор Березенко Борис Сергеевич. Дослуживал при капитане Сахарове.К сожалению не помню ком.полка.Сохранились какие-то фото.Торжественное построение на дивизионе 9 Мая, то есть обычный набор дембеля. Службу закончи ком.отделения 5 взвода,командир Ендовицкий Василий Пантелеевич,с ним связь утеряна,он перешел на партийную работу и все. Я просматриваю форум и в курсе событий.Поддерживаю связь с однополчанами.Проезжал из Питера в Москву на машине и был у памятника.Все не удавалось быть на встрече то работа,то еще какие проблемы.Собираюсь в этом году побывать все-таки в мае на встрече.С друзьями этот вопрос уже обсуждался. Любой подобный отзыв сослуживцев в теме, является каплей истории части. Надеюсь, что Григорий найдёт возможность рассказать о службе поподробней... Андрей Кефер Вупперталь, Германия написал: Я имел честь служить в пос. Рогачево(1972-1974), ВЧ 92598. Командир Полковник Гонеев. Берик Кужыбаев Алматы, Казахстан Я служил в 658 полку ОН в\ч 92598 в 1987-1989г.г. при комполка Заболоцком. Николай Коптев г, Санкт-Петербург 92598 1987—1989
Razzhigaev: Служил в в\ч 92598 с 1976года по 1994 год, ровно 18 лет. Уволился по оргштатным за 2 года до расформирования части. Начинал службу в РТЦН старшим техником во 2-ой группе на приемной системе. Командир группы к-н Артюхов В Н, командир РТЦН - п\п-к Воскресенский В П. Командир части - п-к Дубас Ф К. Замполит полка - п-к Беляков В И. Старшиной подразделения был пр-к Шпорт Н К. Закончил службу инженером службы РАВ.
Леонов Д.Н.: Насколько я знаю, полковник Ганеев Мясрур Исхакович сейчас проживает в Москве. Он был на открытии памятника ракетчикам 2 мая 2009 г. Дубас Фёдор Кузьмич живёт в Долгопрудном (насколько я знаю) Воскресенский Вадим Павлович живёт в Клину. Шпорт Назар Кондратьевич - в Горшково. Беляков Владимир Иосифович умер два года назад, как раз в эти дни, перед новым годом. Жил в Трудовой. На открытии памятника ракетчикам (фото Дмитрия Игнатова): На плацу вторая батарея стартового дивизиона. Колонну возглавляет зампотех второй батареи Тарас Михайлович Драганчук. Справа - казарма второй батареи, слева за кадром - казарма первой батареи. Подъёмный кран на заднем плане - стоительство пятиэтажки на улице Мира села Рогачёво. 1965 год. 14 апреля 2013 года скончался председатель общественной организации ветеранов в/ч 92598 майор Сорочкин Юрий Фёдорович. Юрий Фёдорович Сорочкин прибыл в в/ч 92598 в 1963 году после окончания Горьковского училища. Сначала был назначен командиром дежурного 9-го взвода, затем стал командиром 6-го взвода. Был избран секретарём комсомольской организации полка. В конце 1966 года был переведён в в/ч 86611 (Ковригино) на должность начальника клуба. В связи с событиями в Египте в 1970-м году был направлен на переучивание на комплекс С-75. Но в Египет не попал, а отправился служить в Норильск. После нескольких лет службы под Норильском по замене был направлен в Минскую армию ПВО. После окончания службы вернулся в Дмитров. 12 лет проработал преподавателем НВП (ОБЖ) в Дмитровской средней школе №10. Последние годы возглавлял общественную организацию ветеранов в/ч 92598. Юрий Фёдорович вспоминал о своём прибытии в Рогачёво: «Нам с Колей Романенко в Армии, в Балашихе, сказали – в эту сторону, 10 корпус, кадровики оформили – езжайте. Мы в этот же день приехали в Долгопрудную, вещи оставили на вокзале в Москве, и с лёгкими сумочками где-то часа в 3 приехали. В кадры пришли – а мы первые, до конца отпуска ещё оставалось дня 2 или 3. Мы представились. «Ну давайте, ребята, чего хотите?» «Вот мы вдвоём с одного взвода, нам бы поближе к Калинину» Я в Калинине учился с 5 по 9 класс, и знал, что в Клину полк есть. Кадровик посмотрел: «Нет, ребята, там только одно место». «Ну а где тут рядышком?» «Вот Рогачёво». По карте смотрим, сколько: Рогачёво – Клин. Нормально, устраивает! Он нам выписывает бумагу – езжайте. Сказал, как добираться, и мы поехали. И мы уже в 5 вечера приехали в полк. Вышли у городка и обалдели. Говорю: «Коль, во куда попали! Лафа!» Попали сначала к замполиту, потом уже к командиру полка, в этот же день. Тут же командир вызвал коменданта, нас в общежитие. Входишь в общежитие – сразу первая комната, она и сейчас там, только, по-моему, пустая. Сразу нас в эту комнату поселили, с Колькой пришли, солдатики наши вещи поставили, ушли – и загудела сирена. Все – раз, и убежали с общежития. А мы сидим. Где-то через час приходят – давай знакомиться. А это в пятницу мы приехали. Всё! Как сейчас помню – Ситюк, командир 3-го взвода: «Так! Ладно, мы вас принимать будем, поехали в Рогачёво!» А пожрать надо было. Ну компания собралась. Приехали в Рогачёво. На рейсовом автобусе, 5 копеек. Там рядом с церковью был ресторан «Радуга». И там был отдельный такой кабинетик. Официантками там работали жёны офицеров. В-общем, туда приехали, зашли, команду выдали, сели. Мы с Колькой сидим, я говорю: «А чего мы пришли?» Мы приехали после отпуска, у нас денег нет. У меня ещё что-то, я из дома приехал, а он детдомовец, у него вообще ничего. Я представил – платить за эту шарагу, человек 10-12. Ну кто чего заказал, мы по чуть-чуть выпили. Дело подходит к расчёту. «Так! С вас по 10 рублей, с нас – всё остальное. Всё, пошли на танцы». Ну а дальше пошло по накатанному…» Взвод лейтенанта Сорочкина, 19 апреля 1964 года: Юрий Фёдорович в центре. Он на фото самый младший, младше только электрик (в первом ряду). Потому что в училище он поступил в 17 лет и в училище 3 года. А в армию тогда призывали в 19. Поэтому получилось, что в его взводе почти все солдаты были старше своего командира. Памяти Юрия Фёдоровича Сорочкина Май 1965 года. 1965 год. Юрий Фёдорович рассказывал: «У нас как было - если нормально отдежурили, то я мог брать с собой десять человек, и в Москву. А что мне было делать, я холостяк, в пятницу сменились… У меня во взводе в основном были сибиряки, для них Москва – это было что-то. Я с ними почти со всеми прошёл через Москву. Я вот их возил в мавзолей, хотя в то время сам понимаешь, как было попасть. Так я как делал – я заходил не с той стороны, с Александровского сада, а с этой стороны – от Исторического музея, вот где у них там камеры хранения и оцепление милиции. Я подходил и представлялся – лейтенант Сорочкин оттуда-то, вот у меня десять бойцов, мы вот из Сибири. Милиция – сейчас пойдём, нас в очередь тут же вставляли, где подъём на горку, получалось ещё минут 30-40 постоишь – и пошли. После этого мои бойцы говорили – да, что ты, сходили посмотрели Ленина. А потом проходили вдоль стены Кремлёвской. И вот все мои парни прошли это. Ну а мне что было делать? В то время был проезд бесплатный, у меня не помню – ну копеечный, а для них бесплатно всё. В то время автобус из Рогачёво ходил прямо до Белорусского вокзала. Очень хороший автобус был, удобный, а потом почему-то его убрали. А с ними мы не автобусом, а электричкой ездили. Потому что народу много, всё-таки со мной ещё десять бойцов. А так я с ними до Дмитрова добирался, а там электричкой уже проще. Вот такие вот делишки.» Евгений Васильевич, это ссылки на передачи, которые мы делали со студией местного телевидения "Вечерний Дмитров". 1. Теперь об этом можно рассказать https://youtu.be/zOLxOGQnqvc Цикл из 6 передач про 25-ю Систему. 2005-2006 год 2. Полк, которого нет https://youtu.be/Hj2QTa-bkKQ Передача Дмитровского телевидения о ситуации, сложившейся в городке после закрытия части. 2000-й год. 3. Они защищали Москву https://youtu.be/rrrx5nsgyTE Встреча ветеранов полка, май 2007 года. 4. Защитники неба https://youtu.be/3jnN74Jj_PQ Открытие памятника ракетчикам, май 2009 года. Встреча ветеранов в/ч 92598 состоится 3 мая 2014 года. Начало в 11 часов. Просто удивительно, что можно обнаружить у людей в гараже: Но самое главное - чтобы были стаканы и что в них налить И ещё. Автобусная остановка у городка, август 2012: Исправленная версия, май 2014: Встреча ветеранов в/ч 92598 3 мая 2014 года. Членские взносы сдали 24 человека: Венок на братскую могилу на территории РТЦ возлагают Политаев Пётр Петрович и Андреев Павел Степанович: Тост произносит Андреев Павел Степанович: Вспоминает подполковник Анатолий Михайлович Распеченюк: Я призывался 11 декабря 1944 года. Начинал службу на севере, в Архангельске, в зенитной артиллерии. Я сначала, когда пришёл, несколько недель пулемётчиком был, на судоремонтном, прямо наверху стоял зенитный пулемёт 12-го калибра. Но у меня он даже по службе не прошёл. Потому что как получилось – многие уехали сразу на передовую, когда молодёжь-то пришла. И, соответственно, дальномерщик ушёл. И искали, подбирали, потому что чтобы дальномерщиком стать – это надо иметь идеальное зрение. И стереоскопичность – это способность на каком-то расстоянии в поле зрения различать расстояние между разными предметами. И вот я был стереоскопист в зенитной артиллерии на дальномере, у меня в военном билете записано «дальномерщик». Я служил на 4-метровом, ДЯ-4 - дальномер Яковлева-4. Я тогда был отменный дальномерщик, такое было зрение у меня хорошее. По Луне проверял дальномер. На Луну когда меряешь расстояние - он должен показать бесконечность. Ну это не бесконечность, конечно, но на практике считалась бесконечность. Дальномер-то на этом основан - шкала, и вот летит самолёт. И моя задача – совместить со шкалой, это и будет расстояние как раз. Всё это шло на прибор ПУАЗО-3. Там вырабатывается азимут, определяется угол упреждения с учётом скорости, и передаётся на пушку и там всё это отсчитывается. У меня был командиром, до сих пор помню, сержант Лёдова, сама сталинградка. А потом весной кончилась война с Германией. Погрузились мы ехать на Дальний Восток, тогда же ещё не кончилось с японцами. Ну и в эшелон все собрались, уже с вещмешками, всё уже погрузили. И команда… В общем, поехала только охрана эшелона, а мы остались. Между прочим, не все вернулись потом. И числился я этим дальномерщиком до 11 месяца 46-го года. Потом расформировали остатки, и я попал в Московский округ. Служил в Бабушкине, в Мытищах. 74-я дивизия ПВО, полк восемнадцать ноль два (1802), это Бабушкин. В полковую школу попал. Курсантом был с 11 месяца 46-го года по 11 месяц 47-го. Дальше – командиром отделения операторов, мы на операторов учились. Сначала станция была, я её название помню – СР-545, американская станция. Оператором был, потом сержантом так и остался в школе, пом.ком.взводом. Ну служил-служил, потом в 50-м году предложили на младшего лейтенанта, дали два дня подумать, Орудия 85-е были тогда. Части Московского округа, как обычно, весной уезжали в Костерёво. Мы, школа, всё лето там, и с техникой. А некоторые части, полки, приезжали на стрельбы без техники и пользовались нашей техникой, которая школы. Тогда даже был один такой год, что я в одном году заработал на стрельбах два отпуска. Вот я, будучи оператором, с одним полком участвовал в стрельбах, полк отстрелялся на «отлично», потом через какое-то время второй полк отстрелялся на «отлично». Там меня вроде прикомандировали, 10 суток дали, и во второй части тоже. Две стрельбы, а я работал оператором, тогда станции ещё были… Сейчас же всё автоматически, а тогда нет – ты сам следишь за целью. И от того, как ты следишь, зависит результат, ну в смысле дальность и так далее. И вот эта специальность очень ценилась. Вот это что стрельбы были, я работал на американской станции. Потом появились наши. А потом американские станции были, я забыл даже, второй их тип, более совершенный был. И наши СОН-4 уже … Что интересно – её так содрали, переделали, что даже нумерацию сопротивлений в схеме оставили во многих случаях ту, что была. Правда, тут уже ПУАЗО добавлен был, прямо в станции он был. А в то время этого не было. Благодаря этому мы так точно стреляли. Потом был на курсах в Пушкинском радиотехническом училище, 3 месяца. Всех собрали таких, как я – младших лейтенантов. Я из части один попал, ну а со всей страны там много было. Потом служил в зенитной артиллерии, сначала на вооружении были 100мм пушки, потом 130мм. В тот год, когда Пауэрс летел, я ещё в Павшино служил, уже на крупной, на сто тридцатке. Я тогда ещё не командир батареи был, а за радиолокацию отвечал. Мы были в Серебряном Бору. Батарея была не в самом Серебряном Бору, а на левом берегу, это тогда Подмосковье ещё было, потому что один берег в Серебряном Бору – это была Москва, а другой берег – Подмосковье. Вот там, в тех краях. Мне запомнился этот случай, что Пауэрс летит в Свердловске, а у нас снаряды уже лежали на лотках. Мало ли – может, состоится налёт. Потом меня отправили командиром батареи в Химках. До этого там командиром был Евдокимов, его направили переучиваться на 75-й комплекс. Там есть Куркинское шоссе, от Ленинградки отходит, если в Москву едешь – направо, и радиополе там у них, вот напротив радиополя на возвышенности как раз была наша батарея. Ну сейчас там нет её, конечно, сейчас там уже дома многоэтажные построили. И вот мы были в Костерево на стрельбах, и я стрельнул со 130-ки поражающим залпом. Хоть я стал уже командиром батареи, но готовил к стрельбе я сам, потому что тот, кто стал бы вместо меня – он же не всё там знает, чего как делать. Ну конечно, хорошо, что правильно летел самолёт, потому что получить на 130-ке поражающий залп – это дело очень серьёзного случая. Какой может быть случай? Я имею в виду вот что – вот подготовлена техника, всё, стреляем. А снаряд летит на такое расстояние, допустим, секунд 15-20. А летит туда, как решилась задача – куда попасть, с упреждением, с соответствующим углом и так далее, с учётом, как самолёт вёл себя перед выстрелом. Ветер не учитывался - снаряд не настолько же большой. Это не считалось, только движение самолёта, на ветер никогда при стрельбе не обращали внимания. А за 15 секунд самолёт мог знаешь куда улететь! Понял, да? И им ставилась задача – точно лететь, речь не шла о манёвре. Если бы маневрировал – ясно, что всё это прошло бы мимо. После этого случая сделали нашу батарею открытой для печати. И моя фотография попала на первую страницу «Красной Звезды» - с солдатиком-телефонистом мы сняты. И запомнился случай – сестра двоюрная приехала с Украины в командировку сюда, и привозит мне эту газету. А я тогда был ещё не утверждённым командиром батареи, исполняющим обязанности. И вот пока эта писанина шла, пока утверждение шло, приказ, ну через округ, то да сё, и я стал командиром батареи. А в газете написали – просто старший лейтенант. Там и.о. нет, а чего там – в газете такой отчётности нет. Это где-то 61-й год. И стали к нам все корреспонденты ездить, сделали нашу батарею открытой. Потом мне так это опротивело– боже мой, эти приедут, те приедут! Помню, у нас кобыла была в батарее, все придут – погладить там её хотят, а она уже кусаться стала. Запомнилась такая ерундовина. Где-то в 62-м наша часть, 01520, с Павшино переехала сюда, в Дмитров. Это вот как с вокзала едешь, посреди площади – направо в гору, и туда вверх, мимо дома культуры. Сама часть была напротив монастыря. Казармы уже были, мы ничего нового не строили, так и жили там. Приехали мы без техники, сразу шли на перевооружение. Полк разбили на две половины. Первые учились, вторые строили. Потом поменялись. Ну казармы строили военные строители, а остальное мы сами. А вооружались уже после этого. Я был во второй половине, строил позиции в Доршево. Потом учился. Позиции строили от Петровского и туда до Загорска. И вот я получил место в Рогачёво. Сначала я был командиром батареи, командиром дивизиона был Семёнов Николай Григорьевич. Мы получили технику, три месяца её осваивали, отстрелялись, и в Рогачёво на позиции. В Дмитрове техники самой не было, всё по местам. Потом мой командир дивизиона пошёл замом по тылу туда в Дмитровскую часть, а я стал командиром дивизиона. Это уже при Лаптеве было, как раз Лаптев был в Рогачёво командиром полка. При Лаптеве же приезжал к нам Рауль Кастро. Сначала в полк заехал, а потом к нам. Его привезли на обычном армейском автобусе, у него даже отдельной машины не было. Ну знакомились с техникой. Наши, видимо, собирались их обеспечить этой техникой. Рауль спрашивал характеристики комплекса, сколько людей надо – видимо, готовились у себя ставить. Вот я им показывал, рассказывал это дело. Рауль по-русски довольно сносно разговаривал. Ну был переводчик, но в основном он сам говорил. Я ему рассказал о комплексе, о политике не говорили. О политике они, наверное, с Деменьтьевым, замполитом, говорили, это лучше у него спросить. Есть у меня фотография, как он приезжал – в городке снято, на фоне клуба. Там офицеры из корпуса, которые его сопровождали, и из нашей части. И дети полковые, в части которые жили – все уже дедами стали, наверное. Давно всё так было. Да-да-да, все они есть, и мои дети тоже. Сейчас мой сын уже дед. Тогда кое-какие недостатки были в технике, особенно антенного поста. Мы же маневрирующие, этот комплекс. Дивизион подвижный считался. Кабина - там всё нормально, а антенный пост можно было получше для похода сделать. И мы испытывали его для завода, его строили в Подольске где-то там. Это было осенью, по замёрзшей пахоте ездили, гоняли, вот прямо на полях. Но обязательно, чтобы когда морозно было, не просто где-то по дороге там, по асфальту, а наоборот – где похуже. Ну чтобы не переворачиваться, конечно. И потом проверяли – как, чего, что. Предлагали – что нужно сделать. Правда, с нашими замечаниям их изобретатели не согласились, ничего не сделали. На стрельбы первый раз ездили в Кап.Яр, а потом в основном ездили в Ашулук. Ездили раз в два года. В основном в Ашулук, там и 75-я была. Стреляли хорошо. В день годовщины Октябрьской революции, это как раз 67-й год, дивизион стрельнул… Тогда ещё дивизион был только-только - и отлично стрельнул. Таким образом, что с музыкой, образно говоря, встречали. Потому что как получилось, почему прогремели? Поехали в командировку, длинную позицию делать, это в Ашулуке. Не в Кап.Яр, а в Ашулук. А была инспекторская проверка, главкома, проверяли Бакинский округ, у них 75-й комплекс. И меня поставили для страховки, чтобы в случае чего добивать мишень. Всё равно нам надо было стрелять потом, но не в этот раз, мы не проверялись, а просто плановые стрельбы должны были быть. А они опозорились, сколько их там было – два дивизиона, что ли, не сбили цель. Ну и… Цель, правда, летела очень хорошо, близко. Почему я это так вспоминаю хорошо, потому что я был готов тогда провалиться сквозь пол. Вижу - всё хорошо идёт, и дал команду одиночной. То есть одной ракетой сначала. Обычно две ракеты положено, стреляешь одной – результат если неположительный, то можно пустить вторую ракету. И вдруг цель начала отворачиваться, когда первая ракета пошла. Ну потом вроде достала, всё хорошо. И наш дивизион отстрелялся одной ракетой, вторую сэкономили. И поэтому были награждения, представили к наградам - к медалям, к орденам. Я получил медаль «За боевые заслуги». А Лаптев, командир полка – орден, сейчас уже не помню – какой. Дивизион был открыт для редакторов. Стали до того известны… Хотя это для меня было второй раз, ну про первый раз я уже рассказывал. Потому что я знаю, что это отразилось всё – меня даже… Комиссия главкома как-то была, проверяли в Баренцевом море дивизион. И вдруг меня вызывают, и в командировку берут в эту комиссию. Мне запомнилась эта командировка. Чего, кто я такой? Там генералы, и вдруг я там с ними. Вот была главкомовская комиссия, проверяли дивизион со стрельбой в Баренцевом море, остров Кильдин. Вот именно – 125-м комплекс. А я, как практик, проверял там. Они же – чего там, генерал – он же старый. Но они нормально отстрелялись, они стреляли тоже по мишеням. Я думаю, именно из-за этого случая в Ашулуке я туда попал. В 1968 году наш дивизион отправили в Чехословакию. Хотя чего мы там делали – до сих пор не пойму. Если в Чехословакии в это время не было 125-го дивизиона. У них была техника 75-я. Я, например, образно выражаясь, первый раз был в кабине 75-го комплекса там, в Чехословакии. Отправили без техники, мы должны были находиться на КП чешской бригады ПВО и приглядывать за ними, ну, контролировать ихнюю деятельность. И чего делали – дежурили на командном пункте вместе с ними. Но если бы они начали чего, то что бы я там мог сделать с одним пистолетом? Вот так. А расположились сначала недалеко от Карловых Вар. Я уже не помню городишко. Ну всякое было, обстановка была неприятная, но опыт уже был, не в смысле у нас, а вообще. Потому что, например, танки все в кучу собраны. Все без горючего, плотно собраны, полметра друг от друга стояли, всё было разоружёно. Ну и так же – мы в автобусе едем, а начальство в броневиках. Вот такое дело вспомнилось тоже. Ну так обошлось. Там разные были люди, в смысле чехословаки. В основном в армии нас встречали нормально. И что удивительно – нормально объяснялись по-русски. У нас отношения с их военными хорошие были. А как же - у нас общий язык был! Я говорю – Ашулук, он – а я же там был! И так далее, всё это было знакомо. Чехи к нам нормально относились, а вот поляков они сильно не любили, и к себе на КП их не пускали. А так мы всё время были под Прагой, со стороны, где у них стадион. Не в самой середине, а на окраине жили. И мне запомнилось – бывало еду по Праге в Газ-69, и у светофора останавливаемся, и некоторые плевали. Ну я сижу в машине, а идут прохожие и плюют на машину. Понял, да? Были мы там с августа по декабрь. В декабре вернулись. А почему я не попал на войну в Египет – одному нужно было получить звание. Офицеры почти все поехали из дивизиона, а я остался. Потому что я уже в возрасте был. Служил до 75-го, приказ в 75 году. Вот так служба прошла. Леонов Д.Н.: Найду фото из "Красной звезды" - выложу. Леонов Д.Н.: Найду фото из "Красной звезды" - выложу. Выполняю. "Красная Звезда" от 12 июня 1960 года. Подполковник Анатолий Михайлович Распеченюк на встрече ветеранов в/ч 92598 7 мая 2011 года: Правда, должен признаться, что на поиски нужного номера газеты моей пронырливости не хватило. Пришлось позвать жену Всё же два высших образования (второе - эксперт-патентовед) что-то значат. Жена потребовала полное обеспечение операции - куда ехать, когда ехать, что искать, где искать. Ну куда ехать - это было просто: в Химки. Что искать - я тоже как мог изобразил. А вот где - с этим было сложнее: "Красная Звезда" с 1959 по 1961 год. Задачка была непростой - супруге пришлось потратить целых два часа. Правда, в это время вошло выписывание читательского билета, включая фотографирование. Но оно того стоило. Ах да, забыл сказать - пришлось жене пообещать поездку в Сочи и ремонт на кухне В ближайшее время постараюсь передать Анатолию Михайловичу ксеру газеты. Прошло всего-навсего 54 года. Фото из архива А.М.Распеченюка: Анатолий Михайлович Распеченюк, 1945 год: Анатолий Михайлович Распеченюк на КП зенитного артиллерийского полка, Костерево, 50-е годы: Офицеры дивизиона С-125, Рогачёво (Поздняково), 1965 год: Визит Рауля Кастро. Слева - командир полка Лаптев И.Т. и командир батареи Распеченюк А.М. 1965 год: Дивизион С-125. В центре - Рауль Кастро, слева - А.М.Распеченюк:
hakkapeliittaa: Дмитрий, очередной респект за ценный материал. Воспоминания действительно компетентного человека - это удача. Прекрасный был комплекс, но жизнь сурова и жестока, и всё течет и меняется, и вот это: А вот моё убеждение, как я знаю, насколько она была совершенна и насколько с точки зрения её износа – она ещё лет 10 точно могла прослужить. Она обеспечивала уничтожение всех целей, ну единственное – кроме крылатых ракет. Крылатые ракеты были уже ей не под силу, потому что были низковысотные и, самое главное, малоразмерные цели, она могла их уже не взять. Только в этом». приговор 25 системе! И это было ясно не в 1981 году, когда началось перевооружение на С-300ПТ, а гораздо раньше, когда трёхсотка начала только разрабатываться. Вот у меня давно возник такой вопрос - Если Москва была окружена, помимо 56 ЗРП С-25 еще 8 С-200, которые на большом удалении могли уничтожить высотные и скоростные цели, то зачем было держать до 1988 года С-25? Северо-западное направление, как наиболее опасное с точки зрения возможных авиаударов по столице, начиная с дружественных стран Варшавского договора и западных границ СССР, было неплохо прикрыто развернутыми дивизионами С-75, С-125 и С-200. Почему же так долго держали 25-ку? Неужели трезвые мысли не посещали руководство МО и ВПК? Вопрос, конечно же, риторический... Виктор Авенирович Вы пишете: Там у КПП одной из наших уничтоженных частей уничтоженного ПВО, офицеры на свои деньги соорудили памятник, сделали площадку со скамейками, поставили на пусковом столе Ракету В300 системы С-25. Это единственный в стране памятник старой системе ПВО и молва о нем облетела всех, кто служил в ПВО. На этом сайте о памятнике и о в/части 92598 рассказал Леонов Д.Н Это не совсем так, а точнее, совсем не так. Офицеры Каплуна, к сожалению, не имеют к созданию этого памятника никакого отношения. Памятник был создан Дмитрием Леоновым и его друзьями. Дима, со всей присущей ему скромностью, не любит акцентировать на этом внимание, но сможет Вам это подтвердить. Одной из основных забот жителей городка, в основном семей ветеранов части, была проблема уборки территории. Когда ЗРП Каплун был расформирован, и в городке не стало солдат-срочников, сметать и выносить мусор стало некому. Хорошо это или плохо - другой вопрос... Кстати, и в Часцах-1 была та же проблема - когда базы уже, а 5 бригады еще не было. Впрочем, когда монумент был построен, желаюшие присоседиться к Дмитрию Леонову со товарищи появились сразу... Вице-председатель Идею встречи на Каплуне поддерживаю. Место славное! С уважением, hakkapeliittaa PS. А о памятнике на нашем форуме первым рассказал Ваш покорный слуга
Леонов Д.Н.: Почему же так долго держали 25-ку? Неужели трезвые мысли не посещали руководство МО и ВПК? Вопрос, конечно же, риторический... Алексей! Хоть вопрос и риторический, попробую дать свою версию. Начну со средств воздушного нападения вероятного противника. Читаю здесь - Развитие стратегической авиации в период с 1945-1997 год: - Если в 1950 году САК располагало 450 атомными бомбами трех типов, то в 1955 году - 4750, в том числе и сверхмощными 21-тонными водородными бомбами Мк 17 мощностью 20 Мт. Поднять этот арсенал могли 1086 В-47, 205 В-36 и 12 В-52. Их дозаправку мог обеспечить 761 самолет-заправщик. - В 1959 году в боевых частях эксплуатировалось рекордное за все время существования САК количество бомбардировщиков - 1854 единицы. Для них имелось почти 6000 ядерных боеприпасов. Для обеспечения проведения массированных бомбовых ударов с различных удаленных аэродромов можно было использовать 1067 самолетов-заправщиков - К началу 70-х годов окончательно стало ясно, что авиация уступила решающую роль в нанесении ядерных ударов ракетам морского и наземного базирования. Тем не менее в 1970 году из общего арсенала ядерных боезарядов США, составлявшего 4000 единиц, 2200 приходилось на долю стратегической авиации. - К середине 70-х годов, несмотря на массовую замену старых боеприпасов, применявшихся на самолетах В-47 и В-58, и некоторое сокращение самолетного парка, арсенал САК даже увеличился и насчитывал в 1975 году 2400 боезарядов. - В июле 1991 года был подписан советско-американский Договор СНВ-1, предусматривающий 50 % сокращение наступательных вооружений. К этому времени арсенал САК насчитывал 2353 ядерных боезаряда. Как видим, авиационная составляющая стратегических ядерных сил США сохранялась до самого конца противостояния и была весьма существенной. Т.е. необходима была и соответствующая по размерам противостоящая ей группировка ПВО. И лишнего тут не было ни у нас, ни у них. Мы рассчитывали, что С-25 хватит максимум на 3 дня войны, они рассчитывали на потери 50% самолётов первой волны. Теперь про крылатые ракеты. AGM-28 Hound Dog образца 1959 года рассматривать не будем по нескольким причинам. Первая: КВО – 1850 метров; вторая, и главная – «Ракета, летящая на высоте 15-18 км, на значительном расстоянии от цели легко обнаруживалась РЛС. Несмотря на высокую скорость, она с большой вероятностью могла быть поражена истребителем-перехватчиком или зенитными ракетами комплекса С-25 и С-75.» В основном была рассчитана на подавление ПВО, для чего таскалась на внешней подвеске B-52, снижая скорость и увеличивая расход топлива. Вот на этом видео начала 60-х её видно: Boeing B-52G Stratofortress Minimum Interval Take Off (MITO) Кстати, обратите внимание, на что спорят офицеры – что средний интервал между взлётами бомберов составит примерно 15 секунд, т.е. проблема вывода из-под удара была весьма актуальна. Но лично меня больше всего впечатлило, сколько гари производят B-52. Борьба с крылатыми ракетами стала более актуальна в начале 80-х, когда на вооружение B-52 начали поступать AGM-86 ALCM (Air-Launched Cruise Missile) Как раз тогда и началась замена С-25 на С-300ПТ. Из рассказа подполковника Ходова Валерия Николаевича: «Я закончил Горьковское училище в 80-м году. Нас учили на 25-ю систему, но параллельно у нас, в нашей батарее один взвод учился уже на 300-ю. И было понятно, что волей-неволей нам придётся переучиваться уже на месте. То есть часть людей в училище готовили на старую систему, часть – на новую, 300-ю. Я приехал сначала по предписанию в Балашиху, там мне выдали предписание, указали в/ч 52116 в Долгопрудном, штаб корпуса. И в этот же день предписание новое, войсковая часть 92924, «Кенгуру». И там я служил с августа 80-го и до февраля 82-го года командиром взвода на 25-й системе. В феврале мы поехали переучиваться в Гатчину. Вот мы учились с февраля по июнь 82-го года, потом приехали сюда, строительством позиций занимались. С утра и до поздней ночи – всё было отдано стройке, и надо было быстрее воплотить это в жизнь. Сроки заступления на дежурство никто не снимал. Ну сначала надо было всё это убрать, всё, что существовало. Надо было аппаратуру всю достать. Доставали, грузили на машины. Шкафы управления, станцию разбирали, да и дивизион тоже. Грузили в КрАЗы, на автомобилях всё это вывозили. Технику получили в Капустином Яру в 84-м. Я не ездил, ездили подразделения, которые связаны с техникой были. А с 82-го готовили позиции, как на дивизионе, так и на командном пункте – отсыпали, укладывали плиты, вывозили старое оборудование. Эпопея была, конечно. Я тоже участвовал, на КамАЗах возили плиты, на заводах брали. Дороги делали, подъездные пути, места для пусковых установок – там тоже плиты лежали, поменьше. Обваловки там были трактором. Экскаватор, трактор, возили ПГС, всё это бульдозером насыпали». А в целом советские генералы возможности потенциального противника не переоценивали. Из доклада начальника 2 ЦНИИ МО генерал-майора А. С. Сумина на Пленуме Научно-технического комитета РВСН 7 мая 1991 г.: «Планами Министерства обороны США была предусмотрена закупка лишь до 1000 высокоточных стратегических крылатых ракет к 1995 г. и до 6000 – к 2000 г. Военно-политическим руководством США решение на развертывание КР воздушного базирования большой дальности в обычном снаряжении также еще не было принято, а ассигнования на их закупку выделены не были.» Отсюда - Прикрытие стратегических ядерных сил – важнейшая задача военно-воздушных сил Что же касается трезвости мысли руководителей, то тут разные мнения встречаются. Уважаемый А.С.Лебедев в своей повести «В лесу особого назначения» упоминает про настроения «Ни шагу от Москвы!» - нежелание менять сложившийся порядок. Примерно об этом же пишет Е.Т.Гайдар (Гайдар Е.Т. «Гибель империи. Уроки для современной России». 2-е изд., испр. И доп. – М.: «Российская политическая энциклопедия», 2006, Стр.201-202, со ссылкой на Odom W.E. The Collapse of the Soviet Military. New Haven London: Yale University Press, 1998, p.105): «На вопрос помощника Генерального Секретаря ЦК КПСС М.Горбачёва Г.Шахназарова: «Зачем надо производить столько вооружений?», начальник Генерального штаба С.Ахромеев ответил: «Потому что ценой огромных жертв мы создали первоклассные заводы, не хуже, чем у американцев. Вы что, прикажете им прекратить работу и производить кастрюли? Нет, это утопия». Так прямо и видится дряхлый, пожилой, весь в орденах советский генерал – «в ушах полно опилок, под языком кирза». А вот у офицеров в/ч 92598 о [url=http://ru.wikipedia.org/wiki/%C0%F5%F0%EE%EC%E5%E5%E2,_%D1%E5%F0%E3%E5%E9_%D4%B8%E4%EE%F0%EE%E2%E8%F7]Маршале Советского Союза С.Ф.Ахромееве[/url] остались совсем другие впечатления. Из рассказа подполковника В.Н.Ходова: «В 87-м Руст прилетел, я тогда ещё был командиром технической батареи. Помню, что после прилёта Руста приезжал к нам в часть покойный маршал Ахромеев. Он прилетал на вертолёте, посадочную площадку организовывали между командным пунктом и жилым городком, между теплицами там на поле, за городком. Он у нас сначала был, в городок приехал. Я был в подразделении. Как сейчас помню: открывается дверь и он заходит - невысокого роста, такой поджарый. Очень энергичный, не по годам, мужчина, до мозга костей военный. Знаете, как бывает, приезжают из высших штабов офицеры какие-то несколько такие сыроватые, что ли. А этот произвёл впечатление такого вояки закалённого. Знаете, он чем-то напомнил Суворова. Такая аналогия по внешнему виду, да ещё энергичный такой. Вот я фильм «Суворов» смотрел, там боевой такой Суворов. Он, может быть, смешной с сегодняшней точки зрения, а так вот он боевой мужчина. И что мне запомнилось – когда он зашёл в комнату… Раньше же были ленинские комнаты. Ну в 87-м году она была не ленинская комната, а была просто комната досуга. Но социалистические обязательства никуда не делись. Компартия-то была, но комната была уже не та. И соцобязательства, может помните – там фамилии солдат, какие он обязуется получить оценки по предметам обучения. Что мне запомнилось – он так подошёл, посмотрел на них, говорит: «Всё ещё пишете эту чепуху? Не пора ли от неё отказаться?» По подразделению прошёл, я его сопровождал, сзади была свита, понятно – генералы, генералы, генералы, генералы. Посмотрел он внутренний порядок подразделений, ему понравилось всё. Как энергично пришёл, пожелал удачи, руку пожал. Так общались, ходили с ним, он задавал вопросы по быту, по жизни. Я представился, должность назвал – техническая батарея. Он так: «Техническая батарея - это значит что-то связанное с автомобилями. А где автомобили?» - «Ну автомобили в автомобильном парке». – «О! Хочу посмотреть автомобильный парк». Ну так попрощался – удачи, удачи, и пошёл в автопарк, смотреть автопарк, который был в городке. Потом он съездил, по-моему, на командный пункт, потом на зенитный ракетный дивизион, посмотрел технику. Я не присутствовал, наверное, ему рассказали о возможностях техники. И он уехал». Вспоминает майор Потапов Георгий Алексеевич: «Начальник Генерального штаба маршал Ахромеев приезжал, году, наверное, в 1987-м. Невысокий худощавый такой. Приехал к нам на дивизион, а у нас там дневальным солдат стоит нерусский. Ахромеев его чего-то по уставу спросил – тот ответил без запинки. Ахромеев ему тут же 10 суток отпуска дал, и всё говорил – «А вот говорят – нерусские солдаты!». Так что я думаю – логика в долгом существовании 25-й системы была. Как и в усиленной противовоздушной обороне Москвы. По крайней мере, я так понимаю позицию тогдашнего руководства МО: «Будет Москва – будет и страна». А у этих людей на этот счёт был свой богатый жизненный опыт. Вспоминает подполковник Буров Анатолий Григорьевич: "В 1959 году меня назначили командиром взвода спецназначения, это 5-й взвод. Если судить по записи в военном билете – вот, 11.59. Зима 59-го года. Туда кроме меня и моих двух расчётов, электрика и оператора - зам.командира взвода, на эту территорию никого! Я там собирал ягоды и грибы, там грибы-подосиновики были хорошие. И вот нам в 5 взвод привезли «Татьяну» с ядерным зарядом. Привозил Ланской, он раньше был у нас зам.по тех. дивизиона, а потом был повышен в Долгопрудную. В 56-м году с академии прибыли к нам сразу на должность зам.по теха дивизиона. Хороший парень! Сколько он меня научил! Моё знание полупроводников и микросхем – это Ланской. Без Ланского я бы сейчас и не представлял, что это такое. И вот мы с ним эту «Татьяну» устанавливали. Ты бы видел, какой страх у него! А мы-то что – «Татьяна» и «Татьяна», ну с ядерным зарядом, ну и мать его ети! Наше дело – за 7 минут ракета должна стоять. А тут: - Вы не бегайте, вы не торопитесь. А мы натренированы, мы не можем не бегать. Наконец он нас затормозил так, что мы стали ходить пешком. И ему так понравилось: - Вот, тихонечко, всё. Эту ракету поставили, и он всех нас убрал в бункер. А что толку-то, если она рванёт… Воткнули штекер, сигнал поступил на станцию, там своё сделали. Я говорю: - А подготовку будем делать? У Ланского глаза вот такие: - Не трогай! Значит, включили обогрев, боевая часть должна обогреваться. Температура: нижний предел -12, высший – 22. Вот в этих пределах должна находиться. И две лампочки на ячейке пульта ЧП. Если температура вышла за пределы – это уже тревога, это обогрев вышел из нормы. Там пульт ЧП такой же, только доработанный. Я помню, где-то здесь (показывает на фото ячейки) на панели этого блока четыре кнопочки. А «12» и «22» - это крайняя температура, там уже бьёшь тревогу."
hakkapeliittaa: Спасибо за очередной эксклюзив, Дмитрий! Значит, всё-таки завозили! Или, может быть, один раз завезли и увезли от греха подальше? Насколько мне известно, спецбоеприпас не может находиться в таком же режиме охраны, что и дивизион с обычными ракетами. В ТДН С-200/75 пост был у хранилища СБЧ. По идее, территория 5 взвода в случае нахождения там боевой ракеты должна была быть огорожена, и по периметру должен круглосуточно ходить часовой. Не спрашивал у ветерана? На базе, кстати, были водители, допущенные к перевозке ракет с СБЧ, но по тревоге ни разу из ворот ПРТБ ракеты не выезжали. Забавно, что в 83 -84 году колонны для перевозки этих ракет были укомплектованы допотопными ЗиЛ-157 по прозвищу Колун. В то время как все остальные колонны таскали современные на тот момент ЗиЛ-131. Старый конь борозды не испортит?
Эстина: Леонов Д.Н. пишет: В 1959 году меня назначили командиром взвода спец назначения, это 5-й взвод. Совершенно верно. В дивизионе С-25 для спец ракет предзначался только 5 взвод. Самый первая раета со спецзарядом - 207 Т -Татьяна, потом была 217 М, следующая модификация 218. На СНР Б 200 (С-25) в спец режиме работали в 1 группе два канала координатной системы и два блока выработки команд. То есть было дублирование. Каналы 15 и 25. Эти два канала настраивались и проверяли особенно тщательно. Главная задача состояла в том чтобы настраиваемые параметры обоих каналов были практически одинаковы. Различие допускались но очень незначительные. Это вызывалось тем чтобы обеспечить плавный переход с одного канала на другой были плавными, тем самым ракета в полёте в процессе наведения на цель как говорила "не шарахалась по сторонам". Переключения каналов проходило автоматически, в случае если выбранный канал для сопровождения ракеты выходил из строя. Проверялись настройки 15 и 25 каналов сразу одновременно.
Иностранец: Честно говоря, несколько удивил рассказ Дмитрия о том, что местное население довольно свободно проникало на территорию дивизиона. Не знаю как в Рогачево, но у нас на Харчо дивизион был окружен не просто колючкой, а «системой Клен-55», срабатывавшей на обрыв и на замыкание рядов колючки между собой или на землю. Во время моей службы работоспособность системы проверялась как минимум два раза в сутки – при смене дежурных на КПП, а связисты раз в неделю обходили весь периметр и проверяли ее целостность. Летом трава вдоль системы два-три раза выкашивалась, дабы исключить ложные срабатывания. Не скажу, конечно, что преодолеть ее незамеченным было невозможно – мы знали пару мест, где можно было под нее подлезть, но и то, по-пластунски, разводя нижние ряды в стороны. Сейчас, с моей теперешней комплекцией, это уже вряд ли бы удалось. Неохраняемый был лишь только участок непосредственно у КПП, но там был ж.б. забор, просматриваемый как из КПП, так и с караульного поста у ППР. А бычки и у нас все лето паслись на дивизионе, где-то штук двадцать. Пасли их два пастуха-молдованина, живших все лето в казарме дежурных взводов. На ночь бычков загоняли в сарай, построенный на десятом взводе, а днем выпускали на выпас, стараясь, правда, чтобы они не заходили на стартовые позиции. Что касается 5-го взвода, то его ПУС внешне практически не отличался от других – все отличия были спрятаны внутри. Исключением мог быть, пожалуй, только блок коммутации вспомогательных цепей – точно уже не помню, но там могло быть больше выключателей цепей питания обогрева борта – в отличие от обычных ракет, для обогрева спецборта использовались два кабеля. Температура на борту не измерялась, да это в случае, если к ракете не подключен разъем кабель-мачты, и невозможно, но, по-моему, даже в случае его подключения, сигнала температуры борта на ПУС не поступало. Температуру в заданных пределах поддерживал термостат, установленный на борту ракеты, включавший или выключавший цепи обогрева. Проверки работы каналов пятого взвода совместно с РТЦ производились, как правило, раз в месяц, так же проверяли и работу ПУСа в автономном режиме. Все проверки производились с использованием имитаторов борта. Использование бортщитков (простейших устройств, имитировавших работу борта при пуске) во время тренировок или учений на пятом взводе было строжайше запрещено – для тренировок операторов РТЦ на стартовые позиции также выставляли имитаторы. Не скажу, что личному составу других взводов вход на территорию пятого взвода был запрещен – просто из-за его удаленности желающих туда ходить было немного. У нас пятый взвод располагался на болоте, и грибов там, по сравнению с другими взводами, было немного, зато было много уток – несколько раз мы устраивали их ловлю на петли из контровки с последующей жаркой на костре. Осенью 1972 года, во время учений ПВО к нам на взвод завозили 218-ю ракету – как нам говорили, учебную. Сразу после начала учений всему личному составу взвода были выданы дозиметры ДС (дозиметры слепые), а командиру взвода – ДКП. Тревогу объявили где-то перед отбоем, около полуночи на дивизион прибыли две колонны с ракетами – их, после проверки на ППР, развозили по взводам. Часа в три ночи мне позвонили с КПП, сказали, что на взвод едет спецборт, доложил командиру взвода – он был в это время на третьем дежурном взводе. Через несколько минут он прибыл с расчетом на пятый взвод. Еще через некоторое время прибыла колонна – впереди автомобиль ВАИ с мигалками (интересно, как это согласовывалось с режимом секретности?), за ним на газике подполковник, далее – тягач с ракетой, за ним ГАЗ-66 с вооруженными бойцами. Колонну замыкал еще один автомобиль ВАИ. Ракету загнали на вторую позицию дальней дороги и сразу подключили к обогреву. После отъезда автомобилей сопровождения дорогу перекрыли заранее подготовленными «ежами» и выставили у них караульных из числа личного состава нашего взвода. Если на дежурном взводе на дорогу выставляли по одному караульному, то здесь – по двое. Им было приказано никого не пускать на дорогу, даже со стороны бункера. Прибывшую ракету несколько раз ставили на стол, в присутствии проверяющих, но на подготовку не ставили, причем, делалось это только по ночам. Кстати, несколько удивило поведение проверяющих – они, в отличие от установки простых ракет, старались держаться от этой ракеты на приличном расстоянии, наблюдая за установкой с соседних позиций. Даже для того, чтобы зайти в бункер, обходили весь взвод, поскольку ракета стояла как раз рядом с дорожкой, ведущей к бункеру. Хочу привести историю, которую рассказал Павел Степанович Андреев. Рассказана она была за столом, но я постарался передать её максимально точно: Где-то в шестидесятые генерал-лейтенант Дзыза к нам приезжал, с проверкой. Он в Армии был, не в ПВО Страны, а в Армии, зам. по боевой подготовке. Он приехал – мы на рыбалке были. Ещё при Лаптеве, Лаптев был командиром полка у нас. Тревога. А что-то у нас санитарка не заводится, мы на санитарке на рыбалку ездили. Что-то минут 30 заводили её, опаздываем переодеться-то. И мы в спортивной форме все… Руденко у нас такой был, он начальник химической, а я начальник инженерной службы полка был. Мы вдвоём рядом с ним сидели в машине. И приехали все в спортивной форме. А Климентий Иванович, начмед, остался там поварить. А когда зашли на КП, Дзыза: - Товарищ Лаптев! По-моему, надо вам всем переодеться! Лаптев ему: - Товарищ генерал! Я в кальсонах отражал атаки немцев, танки их бил из сорокапятки! Если двойку полк получит – увольняйте меня! По рабочим местам! Доложить о готовности! Правильно, волевой был командир! И начали проверяющие там копать, говорят – нихера, 20 каналов дали! Понимаешь? Это уже большой плюс. Ну и тут налёт. Мы полностью все цели сбили. Как раз удар нанесли по Клину, по Усть-Пристани. Ну мы с Руденко подсчитали – когда придёт облако к нам. Доложили, упаковались – всё как положено. Всё! И после Дзыза… А всё-таки почти что шесть часов на станции. Там же воздуха всё равно не хватает. Хоть и вентиляция, а всё равно не хватает. И вот, видно, ему кто-то подсказал, там полковник – забыл фамилию, хороший мужик, он политработник: - Вот сейчас бы действительно в Яхроме искупаться, после этого всего. Лаптев: - Пал Степаныч, ко мне! Киселёва Валерку поднять. Спроси – какие спортивные костюмы нужны, тапочки. Восемь комплектов. Всё привёз я, и они поехали. И вот бредешок им дали. Они пошли в Яхрому, первый заброд – и двадцать четыре леща вот таких! Когда их вытащили, начали их целовать некоторые даже. А уху Климентий Иванович уже подготовил, всё. Дзыза достал, между прочим, четыре бутылки коньяка. Успокоился! В конце 1950-х из Москвы стали выводить зенитные артиллерийские полки. В Дмитров из района Павшино был выведен 1934 ЗенАП. На его вооружении были зенитные орудия КС-19 (100 мм) и КС-30 (130 мм). Личный состав полка разместился в казармах на ул.Инженерная, где ранее размещался зенитный прожекторный полк. Автопарк полка и стрельбище располагались на восточной окраине Дмитрова, где в то время начиналось строительство нового микрорайона – улицы Космонавтов. Войсковая часть имела номер 01520. В 1963-64 годах началось перевооружение полка на зенитные ракетные комплексы С-125. Дивизионы С-125 располагались рядом с полками С-25 10-го корпуса, расположенными на внешнем кольце. Личный состав полка разделили на две части, первые учились, вторые строили позиции будущих дивизионов. Потом поменялись. Рядом с 658 ЗРП также был расположен дивизион С-125. Он находился к северо-востоку от дивизиона С-25, недалеко от деревни Поздняково. Для офицеров дивизиона в городке полка был построен 2-этажный кирпичный дом, ближайший к КПП. Первым командиром дивизиона был Семёнов. С 1967 по 1975 командиром дивизиона был Распеченюк Анатолий Михайлович, до этого он был командиром батареи. В 1965 году полк посетил министр обороны Кубы Рауль Кастро. Он также побывал на позициях дивизиона С-125. Рауль Кастро прибыл на дивизион на обычном армейском автобусе, ПАЗике. А.М.Распеченюк рассказал ему о комплексе С-125. Рауль Кастро довольно сносно говорил по-русски, обходился без переводчика, спрашивал о характеристиках комплекса, сколько надо людей для его обслуживания. В 1967 году дивизион был на стрельбах в Ашулуке. Сначала стреляли бакинцы, на С-75, а рогачёвцы стояли на подстраховке. Бакинцы отстрелялись, но мишень не сбили. И сбивали уже рогачёвцы. Сбили одной ракетой, хотя положено было пускать две. А так одну сэкономили. Командир дивизиона А.М.Распеченюк был награждён медалью. С полигона дивизион встречали с оркестром. В 1968 году дивизионы С-125 были переданы соответствующим полкам С-25, а в/ч 01520 была переведена под Калинин, в район Тургиново – п/о Бурашево. Часть получила наименование – 47 зенитный ракетный полк. На вооружении полка был зенитный ракетный комплекс С-200. Часть офицеров с дивизиона С-125 из Рогачёво перешли служить на С-200. Личный состав 658 ЗРП несколько раз выезжал в Калининскую область, помогая братскому полку обустраиваться на новом месте. Место в/ч 01520 на ул.Инженерной г.Дмитрова заняла автобригада – в/ч 71523. Технический дивизион комплексов С-125 – в/ч 11351 – находилась на северо-восточной окраине Дмитрова, на Ковригинском шоссе. В настоящее время в/ч 11351 – 3852-я база хранения вооружения и техники. Комплекс С-125 постоянно модернизировали. Двухбалочные пусковые установки заменили на четырёхбалочные. Был добавлен телевизионно-оптический визир «Карат». Тактика действий дивизиона С-125 предполагалась следующая. После отражения налёта дивизион перебазировался на новое место. Во время тренировок это были, как правило, площадки ближе к Москве, в границах ближнего кольца. На площадке была насыпь для установки антенного поста. Тренировки по передислокации проводились только по ночам. В 1984 году, в связи с перевооружением полка на С-300, дивизион С-125 был снят с боевого дежурства и передал технику на техническую базу во Фрязево. Аэрофотосъёмка дивизиона С-125 рядом с деревней Поздняково (2000-й год): 1 – капонир и насыпь под антенный пост; 2 – обваловки вокруг пусковых установок. Были две пусковые установки слева от антенного поста, и две – справа. 3 – внутри обваловки находился ангар, в котором стояли ТЗМ с запасным боекомплектом. Всего 4 ТЗМ, по две ракеты на каждой. В ангаре поддерживалась заданная температура (тепловыми пушками) и влажность. 4 – казарма личного состава. Офицеры жили в городке, солдаты – на дивизионе. Общая численность л/с – примерно 100 человек. В казарме была кухня и столовая. Баня – в городке. Баня и гауптвахта. 5 – насыпь для РЛС П-15. Организационно дивизион состоял из первой батареи – станция наведения ракет, второй батареи – стартовая батарея и взвода управления – станция разведки и целеуказания П-15. Фото 2006 года: С этой стороны в капонир закатывалась кабина УНК. Справа – насыпь для антенного поста. Антенный пост затаскивали КрАЗом. Вид с места, где стоял антенный пост, фото 2006 года. Церковь за деревьями – Никольский храм в центре села Рогачёво: Капонир внутри. Здесь стояла кабина УНК. Дизеля стояли с противоположной стороны капонира. Капониры на дивизионах С-125 в Княжево (в/ч 71548, Завуч) и в Ковригино (в/ч 86611, Взнос) сделаны из быстровозводимых ж-б конструкций. А здесь кирпичная кладка и ж-б перекрытия. Как мне объяснили, это потому, что позиции в Поздняково строили самыми первыми. Казарма дивизиона, фото 1978 года: Слева – командир первой батареи майор Беляев Юрий Иванович, справа – командир дивизиона (фамилию пока не узнал). Построение перед казармой дивизиона. Субботник 12 апреля 1983 года. На заднем плане за деревьями видна РЛС П-15: Вчера проезжал по дороге вокруг дивизиона и вспомнил рассказы ветеранов полка о том, как в этих местах в 1962-м Эльдар Рязанов снимал "Гусарскую балладу". В сентябре 2012 года мы с Игорем Нечаевым с Дмитровского телевидения делали передачу, посвящённую 50-летию выхода на экран "Гусарской баллады". Тогда долго искали место, где Рязанов снимал сцену с отступающими по заснеженной дороге французами. То есть главный ориентир - вязовая аллея по дороге Рогачёво-Луговой-Куликово - был бесспорен и подтверждён многими очевидцами съёмок. Но аллея тянется на несколько километров. В конце концов поставили камеру на прямом участке дороги Луговая-Куликово. Но я всё сомневался - деревья какие-то недостаточно кривые. Поэтому спустя месяц с супругой прошлись пешком по дороге от Лугового в сторону Рогачёва. То есть до Рогачёва не дошли - вскоре после моста через реку Яхрома дорога резко поворачивает направо и огибает дивизион. На фото это хорошо видно: Картинка кликабельна, я научился вставлять prewiev Мостик через Яхрому новый, бетонный: Но, без сомнения, снимали именно здесь: От старого моста остались остатки свай под мостом. Перейдя мост, мы пошли по старой дороге - напрямую через дивизион. Вот тут-то я и увидел именно те кривые деревья, что и в фильме: Значит, снимали на заброшенном участке дороги между поворотом новой дороги и границей дивизиона. Вчера, посмотрев на заснеженную дорогу, я окончательно в этом убедился. От этого места до дежурного 9 взвода - метров 300. Ещё про места съёмок можно почитать здесь - "Гусарская баллада" полвека спустя На рыбалке. На переднем плане - Андреев Павел Степанович, дальше - Брыксин Николай Васильевич, ещё дальше - Забелин Иван Александрович: Воспоминания Зинаиды Андреевны Кайдан, супруги Петра Потаповича Кайдан, первого начальника штаба в/ч 92598 (1953-1966 гг.). Записаны в декабре 2011-го. Мы приехали в городок, как только была организована часть. Мы приехали, по-моему летом. Ну этот момент я сейчас уже точно не помню. Сначала жили в финском домике, и мансарда там была, но она не отапливалась. Мы жили вот где колонка, если к колонке этой стоять, то наш домик был с правой стороны. А напротив ещё ряд этих домиков, домики были в два ряда. А тут обычная дорога, не асфальтированная, ничего. Эти вот высокие дома, двухэтажные, это позже построили. И баню – это потом. В баню сначала в Рогачёво ездили. А когда двухэтажные дома построили, мы туда переехали. Наш стоял прям параллельно дороге, двухподъездный. В первом Брыксин жил, а мы жили во втором, на втором этаже. А Тарасёнок, командир части, жил в финском домике. В полку Пётр Потапович всё время был начальником штаба. На стрельбы ездил в Кап.Яр, и мы их ждали. Всегда отстреливались там на «пятёрку». И вот мы их тут встречали с песнями. Праздник всегда устраивали в полку. А нам они привозили по арбузу. Это вот так вот у нас было. А чем он на службе занимается, он мне не рассказывал. Ни в коем случае! Зачем мне это? Приходил и уходил. А расписание я вам сейчас скажу. Мы вставали все в семь часов, потому что надо детей кормить. Пётр Потапович иногда сразу уходил, не завтракая, потому что там развод и все процедуры. Это нас не касалось. Он бегом туда, и потом, когда всех по местам распределит, чтобы без всяких аварий и приключений, и тогда он приходит. А я детвору свою – дочку и сына – накормлю к школьному автобусу. Давай, марш, бегом! Потому что уже звонят – ворота открыты, надо ехать в Рогачёво. Вот такой у нас был порядок. Ну и делали тревоги, такие учебные. Когда тревога – уже там не зевай! Он бегом бежит скорей, машину к штабу, а сам на бегу одевается. Сын кобуру с портупеей в руку ему, дочка – гимнастёрку в руку, сапоги он сам натягивает, там стульчик был около двери. И всё, вот это всё на плечо, по этим ступенькам со второго этажа и бегом до этой проходной. На ходу гимнастёрку надел, портупею застегнул, фуражку надел – вот так вот у нас тревоги были. В полку тревога – семья не спит. Ну вот так мы жили. А когда Карибский кризис был - ну тогда вообще никто дома не был. Да вы что! Там прям эта вертелка всё время вертела, и солдаты там сидели. Пётр Потапович только скажет – я не приду вот там неделю или сколько, у нас учёба идёт. И всё! А мы как-то не старались влезать. Питание всё для солдат в машину грузили из столовой – и хлеб там, и еду. Отправляли, и там они получали всё сполна. Питание у них всё было такое же, как если бы и в городке. Пётр Потапович свои обязанности на «отлично» знал. В полку был порядок, самовольщиков вылавливали, на гауптвахту сажали. Ну а так иногда приходили: – Можно вот пойти, девушка пришла? - Ну ладно! Чтоб вот во столько был тут, в проходной. Я проверю! А когда ехал туда, где станция, с проходной трезвонят: «В КП поехал! Выехал». А он из штаба звонит: «Машину к проходной!» И только ему открыли ворота – уже туда сигналы: «Ждите, КП. На подъезде». Ну всё, там, значит, порядок. Вот такие дела были. Так что весёлая жизнь была, порядок был. Тарасёнок несколько лет командиром был, а потом говорили, его в Иркутск перевели на полигон. Я знаю только то, что предложили ему уйти. Тут, видишь, такая закавыка получилась, что его приметили с этой Дунаевой. Дунаев – это начальник связи. Он уехал на экзамены в Питер, по-моему, в академию. А тут, значит, любовь мимолётная. Жена у Тарасёнка не хотела сюда переезжать, в городок. Она жила в Москве, у неё там тоже был. Какая-то неувязка семейная была. Вот из-за этого его отсюда убрали, и, наверное, в наказание послали в Сибирь. Ну это я знала, потому что дочка у них взрослая уже была, такая же как моя дочь, Татьяна Петровна. Потом пришёл Егоров. Ну, Егоров есть Егоров, командир полка. Тарасёнок был москвич, а этот – ленинградец. Да, а с Егоровым… Егоров вообще-то любил выпить, не особенно там занимался работой, а больше почти вся работа лежала на начальнике штаба. Потому что он: «Ну ладно, Пётр Потапыч, я пошёл». Или: «Я поехал». Ну и всё. Пётр Потапович есть – он и дежурство проверит, на постах пройдёт, туда на станцию съездит, туда, где крутилка эта. И в дивизион съездит, везде проверит. А иногда тревогу объявлял. Неожиданно позвонит, там Акенчус все эти граммофоны как включит, то даже где чуть подальше солдатики, они вприпрыжку бегут. Все были на местах. Так что дисциплина была отличная. Ну а Егоров – что там ему? Начальник штаба грамотный, не алкоголик. Он не пил. Если там какой праздник, он ездил на велосипеде, машину никогда он не брал. Я в городке не работала, потому что дети в школу пошли. Возили на автобусе, автобус всё время к проходной, и все дети, которые учились в Рогачёво – их везли на автобусе из городка. Чтобы они не на рейсовом ехали, чтобы не ждали – когда какой автобус, а уже сразу к школе и из школы к такому-то времени. В школе там заканчивалась у детворы уроки – тоже там ждали, забирали и привозили в городок. Если дети в городке – то это уже отвечали родители, мы уже не отвечали. Ну из городка вроде никто не уходил. Знакомых у них там в Рогачёво особенно не было, да и там кружков таких, как сейчас не было. Я на велосипеде ездила до Рогачёва. Нужны мне какие продукты, не хватает – я сажусь на велосипед, подъезжаю к проходной, мне там открывают ворота, я там выезжаю, и до Рогачёва. Где-то там мостик, я проезжаю, и где-то там продовольственный магазин. Крупу и что-то там взяла, на руль повесила и приехала домой. У нас женсовет был, который занимался всей этой организацией житья и самодеятельностью. Председатели женсовета менялись, у нас на год выбирали. И я была. Выбирали на собрании. Женщины собирались в городке, собирали собрание. И какие претензии, что-то не хватало, что-то надо делать, что-то надо приобрести, чтобы сделать выступление, подготовить – кто там будет на баяне…Там все вопросы - и бытовые, и развлекательные – все вопросы женщины решали. У кого, например, не хватало угля, не привезли – значит сразу надо звонить. Ещё такой вопрос – давайте организуем выступление, подготовим концерт к Новому году. А мы всё время самодеятельность готовили, то гопака готовили, то ещё чего. Там, наверное, есть такие снимки – что выступаем мы на сцене в клубе? Так что мы и солдат тоже веселили хоть капельку. Ну и ребята были подвижные, спортивные, они тоже в танцах участвовали. Вечера создавали, Новый год, столики в клубе. Он стоит ещё? Тоже пенсионер уже, да? В клубе мы накрывали столики, там на четыре человека и на шесть. Автобус выделяли в Москву за продуктами женсовету. Деньги с каждого человека собирали и закупали. И рассчитывали – бутылку шампанского на стол и бутылку вина. Вот, по-моему, водки у нас не было. А потом оркестр и танцы. Танцевали полечку и краковяк, и тустеп, русскую, перепляс. Да, и для солдат там в клубе тоже делали. Девушек из Рогачёво приглашали. На проходной пропускали, там список делали, что вот придут. Много приходило. А выступали там и ребята-солдаты. Вот, например, я там с солдатом с одним…Так что и офицеры участвовали в этой самодеятельности, и солдаты участвовали. Да, хор у нас был. Приходила с Рогачёва преподаватель, из музыкальной школы, готовила. У меня, например, и дочка, и сын окончили Рогачёвскую музыкальную школу по фортепьяно. И документы получили – что они окончили музыкальную школу. Они имели право поступать в музыкальное училище уже. И оканчивали на «пять», потому что преподаватель очень хороший был и требовательный. В общем, почти все дети, почти все девочки оканчивали музыкальную школу. Даже приезжали с Покровского, из соседнего полка. Две дочки командира полка, две девочки, и такие музыкальные, потом они поступили в училище. А вот как его фамилия – забыла. Вот Старко или Скирко? Ну ладно. И вот когда этот Егоров ушёл в отставку, по болезни или как – я не знаю, то все думали, что командиром полка Пётр Потапович будет, потому что порядок был всегда в городке, и отстреливались всегда на «пятёрку». И тут вдруг присылают Лаптева. Он тоже начальником штаба был, в другом полку. Да, и вот и разница – почему? Бог с ним! Ну, как говорят, не прыгнешь, и жалобу не напишешь. Что дали, что получилось – не обжалуешь. Но потом начальником штаба прислали… Я забыла его… Ганеев! Ганеев Мясрур Исхакович. Но звали все его Михаил Иванович. Тут получилось так, что надо было уже на стрельбы ехать, а прибыл Ганеев. Ну и Пётр Потаповичу предложили демобилизоваться. Мы там ещё немного пожили, в этой трёхкомнатной на втором этаже, в городке. И Пётр Потапович устроился в Синьково, на испытательный полигон. А кем же он там был? По-моему, в первом отделе, в секретном. Ездил из Рогачёва в Синьково на этот испытательный полигон. Потом он рассказывал, как там эти машины прыгали, чтобы знать, как корпус, как мотор работает. Потом он уже стал на очередь. Думали, где-то в Синьково дадут квартиру, или в Дмитрове. Плохута, замполит, в Клину квартиру получил. Ну пока было время, что можно было подождать, Пётр Потапович работал в Синьково, близко и работа, и семья в трёхкомнатной квартире. И потом ему позвонили из Москвы, и нам предложили в Жуковском вот эту квартиру. Пётр Потапович Кайдан (21.8.1921-14.3.2011) был первым начальником штаба части. Я не встретился с ним, только в апреле 2010-го по телефону поздравил его с 65-летием Победы. Он был из поколения, которое воевало вместо учёбы в институте. Поэтому в 60-е, когда пошла молодёжь с высшим образованием, их карьера закончилась. Это ещё одно последствие войны, о котором мало упоминают. Немного об этом есть у Александра Александровича Зиновьева - он тоже из того поколения. Иван Тимофеевич Лаптев, ставший командиром части в 1961 году, тоже воевал. И тоже не имел высшего образования. По воспоминаниям, он поднял полк. Версия причины его увольнения в 1968 году, которую я слышал, довольно курьёзна, и я не буду её озвучивать, пока не уточню. После отставки Лаптев уехал в Белоруссию, где работал по линии ДОСААФ. Несколько раз потом приезжал в часть, умер года через три после отставки. Про страсть Лаптева к рыбалке я выше писал. Сначала организовывались поездки на реку Сестра или на Яхрому. Но потом Лаптев сказал - чего далеко ездить, давайте в городке пруд сделаем. Вырыли пруд, назвали "море Лаптева": Рядом с прудом насосная станция, ночью, когда расход воды небольшой, часть воды спускали в пруд, поэтому вода была всегда чистая. Павел Степанович Андреев, тогда начальник инженерной службы полка, съездил в Рыбное, в институт прудового рыбного хозяйства, и привёз мальков карпа. При Ганееве пруд расширили, это место, разумеется, назвали "татарский пролив".
Леонов Д.Н.:
Леонов Д.Н.: Вспоминает подполковник милиции Михеева Келимат Джантемировна: В то время я была Журавлёва – по первому мужу, а в городке меня звали Римма Владимировна, так привычнее. Мы приехали в Рогачёво 1967-м году. Моего мужа, Журавлёва Виктора Фёдоровича, призвали сюда, а я поехала с ним, у нас тогда уже двое ребятишек было. До этого мы жили в городе Губкин. Муж после срочной службы вернулся к себе на родину и работал на Лебединском руднике. И вдруг его вызывают в военкомат и предлагают офицером в армию. Вот такое очень выгодное предложение ему сделали. А он работал мастером на рУднике, на хорошем счету был. Ну пришёл домой, стали советоваться. А мы жили на частной квартире, своего жилья нет, ничего нет. Это не шило на мыло менять. Я сразу сказала ему – соглашайся. Тогда офицер Советской армии – это было очень почётно. Во-первых – форма, во-вторых – содержание, в-третьих – зарплата, в-четвёртых – сразу сказали: дадут жильё. Мужа назначили начальником связи. Вот мы жили – у нас были финский домик и небольшой участочек земли. И всё было своё на огороде – и картошечка, и ягоды, и яблоки, и вишня. В городке был магазин, и раз в неделю глобальный привоз – и вещевой, и продовольственный. И все затаривались на неделю - мясо там, колбаса, масло сливочное. А хлеб, молоко, так по мелочи – это каждый день забежать можно было. В село в магазины не ходили, я и не знала, где там магазины даже, потому что в нашем магазине было всё. Правда, хорошее что-то привозилось в малом количестве, и тогда женщины занимали очередь. И зимой, когда холодно, дежурили, чтобы купить хорошую тряпочку – это было. А я до переезда работала пионерской вожатой в школе, и привыкла работать, а тут людей не знаю, никого не знаю. И сидеть дома не хотела, я рвалась на работу. Приехала в Дмитров в горком комсомола, а там говорят: «Какая ты пионервожатая, у тебя двое детей!» Но есть люди, которые и в старости пионервожатые. Вот я до сих пор пионервожатая (смеётся). Мой муж понимал, что меня домашними рамками не удержать. И мама моя ещё была жива, она с нами жила, помогала. Поэтому когда у мужа на службе как-то зашёл разговор, то он заикнулся, что жена может помочь в каком-то вопросе. И раз пришёл со службы и сказал мне – просили, чтобы ты пришла. Я пришла в штаб, замполит поговорил: «Что можете?» Замполитом тогда Деменьтьев был. Красавец! Ой, душа, боже, какой же человек! Он меня потом в партию принимал. Я говорю: «С детишками могу». Замполит сказал: «Вот нам нужно заниматься с детьми». Я говорю: «Я с удовольствием». Деменьтьев сделал так - меня взяли на службу телефонисткой, заключили со мной договор. Но на самом деле я носила почту на всю часть. Носила все газеты, журналы, посылки на жилой городок, солдатам – это всё было полностью на мне. «Село Рогачёво, в/ч 92598» - вот какой был почтовый адрес. В части своего отделения связи не было, была я – письмоносица. Отделение связи было в Рогачёво. Я туда ездила на автобусе, иногда пешком топала. А оттуда уже опять на автобусе. А когда посылки забирала, то из части уже выделялась машина. Я всё получала, готовила, чтобы везти, и солдат всё это грузил, приезжали в городок, выгружали всё в одно место в штабе, затем раздавала. Ну особист контролировал, чего тут объяснять – всё как положено. С утра я бежала на работу, брала свою сумку и туда летела. Там разбирала газеты-журналы, загружала в свою сумку, расправлялась с посылками. Практически раз в неделю мы посылки получали. Потом я приезжала и разносила сразу по всему городку. Когда как, но до обеда не управлялась, где-то до трёх. Получалось, что когда приносила свежую газету, журнал, офицеры как раз обедали, у них с двух до четырёх обед был. Так что как раз в это время на стол им ложилась свежая газетка. Я как сейчас помню, всё Тягай меня окликал: «Ну что ты всё бежишь да бежишь, ну давай пообедаем». И я пришла в клуб. Всем было очень интересно - маленький городок, и вдруг появилась какая-то фифа, финтифлюшка, понимаете, которая тут закрутила-завертела с ребятишками. Ребятишки в рот смотрели, всё выполняли. Я поняла, что тут надо очень осторожно, потому что ребятишки очень исполнительные, очень дисциплинированные, очень такие – ну особые какие-то, понимаете? Детей много было. Ну вот мы когда ездили – то целый автобус. Даже вот здесь на фотографиях, где вот есть построения… Очень много было. И они старались почти все, почти все бегали в этот детский сектор. Там занимались кукольным театром, вязанием, концерты готовили всегда, художественную самодеятельность, спектаклем занимались – в общем, очень много. И лепили, и вырезали, и просто рассказывала я что-то, я много читала и какие-то детские книги рассказывала. И сидели, просто разговаривали. И на площадке в волейбол играли, мальчишки в футбол гоняли. В клубе и на площадке напротив магазина. Я вам так скажу: рогачёвские дети и дети из городка - небо и земля. Потому что дети из городка были дисциплинированные, с чувством достоинства и ответственности. И это было видно. Ну давайте так говорить, я не хочу ничего плохо сказать, но! Вот родители, скажем, работники сельского хозяйства, та же мама доярка, отец тракторист. Если это порядочные люди, то, конечно, там всё на месте. Но основная масса были такие, что выпивохи, ведь выпивали и мужчины и женщины. Потом, работа доярки - это чуть ли не день и ночь. Не зря тогда давали им разные талоны и всевозможные льготы. Как сейчас помню, мы ехали в автобусе с уборки урожая, уже позже, когда я из городка ушла, и в город ехала доярка, судя по запаху. Красивая молодая женщина, у неё руки все в кольцах – ну потому что доярки получали очень прилично. Но руки… И грязные, и ногти, и всё такое – это уже не отмоешь, это уже профессиональное. Так что дети из городка, конечно, отличались, даже говорить нечего. Вообще городок был закрытый, в нём было совершенно безопасно. У нас дети гуляли – мы никогда ничего не думали. Мы знали, что за пределы городка он не выйдет, а значит, с ним ничего не случится. Никаких краж в городке не было. У нас всё стояло, всё висело, лежало всё – и ничего никуда не исчезало никогда. Я не помню ни одного случая, чтобы у кого-то что-то пропало. Так вот про занятия с детьми. Вот мы проводили, например, походы. Пешком, до Подъячево. Маршрут разрабатывался, и мы по этому маршруту шли. У каждого из детей вещмешочек, но, конечно, особо не перегружали. Руководство части выделяло тушёнку, овощи, это на машине отвозили туда. У каждого сухой паёк немножечко, пока мы дойдём, чтобы ребёнок голодным не остался. Организованно привал, организованно перекусить – кто бутерброды из дома, кто чего. Я помню, первый раз, когда мы пришли в Подъячево, там знали уже. Естественно, замполит, комсомольская организация договаривались с руководством совхоза. Моё дело было - только дети. А эти серьёзные, глобальные вопросы – проверка маршрута, проезжали, проходили комсомольцы из городка, чтобы там мало ли, дети разного возраста – и большие, и совсем малюсенькие. Но они тоже шли, потому что попробуй их не возьми! Вот мы когда туда пришли, нас встретили, мы пришли поздно вечером, уже темнело. Мы утром вышли и поздно вечером пришли, все уставшие. Нас поселили на сеновале – такой сарай громадный, совхозный, и он двухэтажный, и там на втором этаже сено. Ну специально, видимо, разрешили, разровняли, чтобы у нас как подстилка была. Привезли нам бидон свежего молока, свежего хлеба. Вот это ужин был у нас – молоко с хлебом. И после этого ещё мы отдохнули, поиграли. Я как помню – ребятишки бороться начали. А я-то, я же говорю – дитё! Мне Ганеев, мальчишка, говорит: «Да, Римма Владимировна, вот вы замечание делаете, а вы сами не умеете». А он был такой крепенький парнишка. Я говорю: «Давай, кто кого». И мы с ним боролись. Я его на лопатки, конечно, положила. Все орали как резаные. Он сын командира, его маленечко недолюбливали. Ну а после этого, как на лопатки положили, тут его все возлюбили, потому что жалко его, он такой вроде посрамлённый оказался. И легли мы все спать. А на следующее утро, чуть свет поднимаемся, опять по кружке молока с хлебом и на уборку урожая, на сбор клубники. Оставили дежурных по кухне, которые должны были чистить картошку. Там я сказала – сколько, чего и как. И мы прямо через лес, до поля ещё идти много. А ещё сонные, спотыкаются, ещё не проснувшиеся. Пришли – поле огромное! Громадное! И вот сказали, как собирать. Если попадёт зелёненькая – в отдельный туесочек. Я сказала: «Я вас очень прошу – не ешьте!» Ну всё-таки брызгают её, мыть надо и всё такое. Ну а потом много есть-то нельзя, это ж все дети разные. Ну кто есть кто - сразу познали. Прошли 10 метров – у кого-то уже полная, а у кого-то одна ягода лежит. И вот у одной девочки началась рвота. Как только одна начала тошнить, сразу все испугались, кушать перестали. Пришлось прочистить желудок и в тенёчек её. Вот всё это поле собрали, и набралось таких туесочка три штуки – зелёной. Я говорю: «Не пугайтесь! Мы из неё компот сварим!» Все прямо обрадовались и пешком назад. Уже чувствуется – все устали, им пешком не хочется. «Песню запевай!» - и вперёд через лес. И я сказала: «Так, будете идти – приятное с полезным, собираете грибы. Сварим грибной суп». Все – ура! Вся усталость куда-то пропала. И получилось, когда пришли уже в стан, к себе туда – картошка уже начищена, костёр уже горит, грибов море. Я говорю: «Все грибы в одно место, я перебирать сама буду». Опять чувствую, что маленькие-то устали: «Так, поприлечь можете». Руки вымыли, там умывальничек, поливают друг дружке, я давай обед. Они играют – кто с мячом, кто так, кто помогает, кто воду несёт, ну дружно всё. Запахи! Чувствуется, что проголодались. На первое суп грибной, на второе картошка с грибами и тушёнкой, на третье компот. Вот так мы жили три дня. Утром вставали, шли туда, потом приходили. И потом пешком назад. Ну тут чувствуется – всё, уже выдохлись. Ну тут я уже попросила – давайте уж посадим на автобус и провезём, крюк сделаем, покажем им поля эти. Провезли, показали. Приехали довольные, измученные, и говорят – ещё пойдём? Да, интересно было. С детьми ставили спектакль «Золушка». И вот с этим спектаклем выступали в Рогачёвском доме культуры. Тогда в каждом селе был клуб, и Рогачёвский дом культуры был местным центром культурной жизни. Сначала, конечно, свист и так далее, а потом начался – и тогда тишина, и потом на «Ура!» И вот там мы ставили этот спектакль, причём не раз нам его ставить пришлось, потому что на «ура» пошёл, очень хорошо он получился у нас. Потом ещё у нас был кукольный театр. С кукольным проще передвигаться, в спектакле очень много декораций, костюмы, и исполнителей очень много. А потом получилось с ребятишками, и потом, когда собрался женсовет, я пришла как руководитель детского сектора. И когда стали выбирать председателя, все сразу – а давайте мы её. Я говорю: «Подождите, я же детский сектор». «Ничего, справишься!» Все работали дружно, а возглавляла я. Все девчонки – только зажечь. Сейчас встречаемся – все друг друга узнаём, несмотря на то, что очень изменились, конечно. Но узнаём, потому что было интересно. Женсовет был чисто общественным, на общественных началах. Это жёны офицеров думали о том, как улучшить досуг, как улучшить жизнь. Очень острый был квартирный вопрос, женсовет собрался и решил – будем подселять. И вот во многие, почти во все финские домики поселили на вторые этажи. Ничего – это было временно, и пошли на это, потому что это было вынужденно. А потом построили им общежитие. И квартиры освободились – уехали те офицеры, кого перевели в другую часть, те офицеры, которые ушли в отставку, получили жильё, уехали. Места освободились, и обратно заселили. Сначала я почту носила, потом я попала в библиотеку. В библиотеке работала Кузнецова Наталья Григорьевна, жена Кузнецова. Очень хорошая женщина – грамотная, умная, красивая женщина. Справлялась нормально. И в этот момент её приглашают председателем сельского совета в Рогачёво. Она согласилась. А у меня как раз срок договора кончался – я была телефонисткой оформлена, но носила почту на весь городок. И мне предложили должность заведующей библиотекой, несмотря на то, что в ту пору у меня было среднее образование. Это решал командир части, но я так думаю, что ему сама Наталья Григорьевна подсказала, потому что он ей сказал – мне нужна замена. Библиотека была в клубе и подчинялась зав.клубом - капитан Попов был, Владимир Васильевич. Я, естественно, согласилась, но только я боялась – а вдруг не справлюсь? Но Наталья Григорьевна такая молодчина: «Да справишься, чего ты не справишься!?» Ну в принципе библиотечное дело – оно довольно сложное. Нужно знать фонд, нужно знать – как оформлять, как регистрировать, как вести учёт, как классифицировать. Она тогда мне так вкратце объяснила, ну и варилась в собственном соку, естественно. Потом я поступила в Московский государственный институт культуры, библиотечное отделение. Часть воинская мне направление давала, чтобы уже наверняка. Я с этим направлением поступила, отучилась и получила диплом. Я когда училась, мне очень много дала практика, потому что контрольные работы, курсовые я писала, пользуясь тем материалом, что я имела. Ну писала вымышленные фамилии, имена, потому как нельзя было этого делать, а вот ту работу, которую я проводила, я писала. Я писала, фантазировала – как это должно быть. В общем, когда я получила диплом, меня пригласили в аспирантуру. Но я отказалась, я сказала – я не могу, у меня дети. Ну и потом научная работа меня не очень привлекала. А так была обычная гражданская библиотека. Ничего особенного, но было очень много интересного. Были очень старинные книжки, датированные ещё до советской власти. Как они попали – не знаю. Фонды пополнялись централизованно и, как я поняла, Военторг поставлял. Я отбирала, ставила на учёт, регистрировала. Ну хозяйство большое было. Вот я сейчас вспоминаю – я настолько изучила фонд, что называют автора, а у меня перед глазами уже цвет обложки и на какой полке стоит, уже до автоматизма. Различные формы работы проводили – встречи с писателями, поэтами, видными людьми, артистами, участниками Великой отечественной войны. Различные конференции проводили. Я приглашала – и из Москвы приезжали. И Худов, Герой Советского Союза, приезжал к нам. В принципе, интересно, конечно, было. Для нас проводились занятия, мы приезжали на семинары – заведующие библиотекой, заведующие клубов. Это проводил дом культуры Советской Армии. Когда мы приезжали в Москву, в дом культуры Советской Армии, нас сразу по интересам разделяли – заведующих клубом в одну аудиторию, заведующих библиотекой – в другую. И в каждой по своей программе идут занятия. Это не только работа с фондом, а, естественно, работа с солдатами. Потому что мы тогда проводили конференции различные, встречи с писателями, поэтами, участниками Великой Отечественной войны, интересными людьми. Вот эти встречи мы организовывали. Поэтому как проводить, какая цель – всё это разжёвывалось, какая-то предлагалась тематика. Конечно, пожалуйста, и что-то сами придумывайте, но вот что-то предлагалось. Методика давалась обязательно. В том-то и дело, что всё это было целенаправленно и организованно, и цель была одна. Поскольку работа с солдатами – это тоже воспитание подрастающего поколения, потому что молодые приходили, 18-летние мальчишки, и надо было тоже об их досуге думать. Потому что кроме личного времени у них было такое свободное время, которое нужно было организовать. Это организовывалось общими усилиями – силами партийной, комсомольской организаций и спецами – физическая подготовка и так далее. Мы были частью партийно-политической работы. Потому что к определённым политическим датам определённые мероприятия проводились. Литературная книжная выставка по тематике всегда была, в помощь занятиям по политическому воспитанию. Дальше – уже художественная литература подбиралась. Беседы проводились, конференции проводились, обсуждения определённой книги, в которой эта тема отражалась. Это всё было очень серьёзно. И в планы работы клуба, и в планы работы библиотеки всё это закладывалось, и требовалось, и контролировалось – замполит приходил всегда и интересовался. И замполит определённую помощь оказывал, например, приходил, смотрел и что-то подсказывал: «Чего новенького? Нет ничего новенького. Надо обязательно! Ладно, я позвоню». Он тоже звонил, со своей стороны, в политотдел, просил оказать нам помощь. Потом журналы выписывались, газеты выписывались. Всё это если вместе взять, весь комплекс политико-воспитательной работы - он в себя это всё вмещал. Казалось бы, мелочь – там газета, журнал, книга, но если всё это вместе – всё это, конечно, давало результат. Наглядная агитация – фотографии членов Политбюро, естественно, висели всегда. И все знали – и членов ЦК, и всё такое. И если не знали – это преподавалось, объяснялось. Политинформация постоянно, а как же? Было специально время отведённое, когда командиры проводили занятия. И тетрадочки, и конспекты, и всё. Кто-то выполнял формально, механически переписал, и всё, а кто-то … Зависело ещё индивидуально от каждого человека, от его жизненной позиции и отношения вообще к делу, не только обучения, но и вообще к службе, и вообще к жизни. Как и сейчас – всё очень разно и не всегда всё понятно. Когда я только пришла, в библиотеке было немного народу, потом провели раз конференцию, два конференцию – и всё, как пошёл народ. Солдат – тот же ребёнок, его надо заинтересовать. Там было просто, потому что контингент – солдаты, их привели, посадили в зал, и нужно так было провести мероприятие, чтобы привлечь их внимание и тишину сохранить, чтобы им было интересно. Солдаты очень разные. Были солдаты, который приходили… Ну они отдыхали как бы, вот читальный зал у нас был. Спрашивали совета – что и где. Вот сидели тут, читали – просто хотели тишины, покоя, уюта. Были очень грамотные, начитанные, которые помогали при проведении мероприятий. Ну а были такие, что просто придут, посмотрят, журнал полистают и уйдут. Как бы не заинтересовывались особо чтением. Были солдаты с высшим образованием. И вот так вот в беседе чувствовалось, что планы большие. Человек пришёл в армию сознательно, он считал, что это обязательная ступень его жизни, что он должен через это пройти как мужчина и что армия ему многое даёт. Фамилию я уже не помню этого молодого человека. Он почему поздно пришёл – он учился, у него отсрочка была, но кафедры не было военной, и после получения диплома его призвали. Конечно, по сравнению с другими ребятами он был постарше, он был более зрелый и планы чувствовались у него серьёзные - карьерный рост и учиться дальше собирался. Я ещё очень удивилась тогда – потому что мало таких. Но были. А основная масса – «так надо, потому что надо». Потому что долг как бы. Потому что закон, что воинская обязанность – долг каждого гражданина Советского Союза. И были со всей страны, отовсюду были. Но мне что нравилось в этой части – не было такого, чтобы унижали, чтобы обижали. Ну шутки были, но без шутки как? Может быть, насмешка где-то была, ну встречалось. Но вот уничижения, такой специальной обиды – нет, этого не было. Как-то всё-таки дружно было. Вообще в городке тогда было ну очень хорошо. Где-то может что-то закулисное было, а так как семья одна. И в баню ходили, и как-то дружно это было. Специальный женский день – только женщины ходили. Столовая у нас прекрасная была солдатская. Там у нас такие повара были замечательные, женщины прекрасные работали. Пирожки! В клубе всегда вечера, офицерские вечера очень хорошо проходили. День рыбака… В пруд запустили мальков, Андреев Павел Степанович командовал. Ну и всё оберегали-оберегали, разрешали ловить в день рыбака только. Но до такой степени дохозяйствовались, что рыбы там столько развелось, и она там чем-то заболела. Заболела так – вот как будто съедается чешуя, но человеку эта болезнь не страшна. А рыба – она визуально некрасивая, когда сырая. Крах! Расстройство! Решили – воду спускаем и всю рыбу… Мама! Мама родная! Вот такие вот телки! И солдатская кухня, и весь городок, все офицеры, семьи обожрались этой рыбой. Потому что столько её там оказалось много, что не знали, куда её девать. И всем просто её раздали. Это был такой пир – я до сих пор помню. Вообще что-то было необыкновенное. Потом всё там вычистили, всё это продезинфицировали, свежую воду залили, а потом свежего малька запустили. Уж чего там дальше было – не знаю. А вообще хочу сказать, что почти все молодые офицеры, которые приезжали, женились на рогачёвских девчонках. И оседали, как говорится, корнями здесь. Понимаете, вот тогда, в ту пору, авторитет военного, авторитет офицера, настолько был высок, его даже как бы обожествляли. И настолько уважали, что все сельские семьи рогачёвские за счастье считали, если их дочь замуж выйдет за офицера. Во-первых – стабильная зарплата. Во-вторых – она была хорошей по сравнению с окружающими. Чего греха таить – 300 рублей получали военные в ту пору, когда, например я, зав.библиотекой, получала 75. Есть разница? Конечно, есть. И вокруг все получали тоже 60, 75. У моей мамы 63 рубля была пенсия, и она считалась очень большой, очень высокой пенсией в ту пору. И поэтому, когда ребята молодые, офицеры, шли на танцы – тут уже вопросов не было. Ходили всегда не по одиночке. Как-то так всегда заведено было, что группа приехала, и группа идёт на танцы. Но потом-то размежёвывались, когда находили себе девушек, по парочкам. И местные парни понимали, что это офицер. Вот этот непререкаемый авторитет – он был повсеместно. Вот раньше даже солдат идёт в форме – и вот все девчонки как-то по-другому смотрят, а уж если офицер – ну тут вообще! Тут даже говорить нечего! У нас свои традиции были. Например, к нам приезжали молодые офицеры, совсем юные, у нас они здесь женились, у нас они здесь рожали детей. И их жёны этих первых детей и купать не могли, и мне приходилось очень много младенцев впервые купать, показывать – как это надо, чего это надо. Я в ту пору только двоих имела, но тем не менее опыт уже был. И воспоминания эти тёплые сохранились. У нас ни одного ребёнка не стояло на учёте в милиции – это был показатель. В 73-м году меня вызвали в Рогачёвское отделение милиции на беседу. Я когда к ним пришла, начальник отделения мне сказал: «Вы знаете, я о вас очень наслышан, что вы работаете с детьми. Мне очень много хорошего сказано о вас, и я вам предлагаю должность – инспектор по делам несовершеннолетних». Ну сразу сказал, что работа сложная, работа трудная. Много плохого сказал, а потом добавил – но вместе с тем зарплата 140, а у меня была 75 как у заведующей библиотекой, и, окончив институт, мне бы всего-навсего 10 рублей прибавили, я бы получала 85. Дальше – в любой конец Советского Союза бесплатный проезд, 30 дней отпуск, обмундирование – полностью оденут-обуют, 50% оплата за жильё. И главное – перспектива роста, то есть пришёл младшим лейтенантом, а там дальше пошло-пошло. Действительно, он оказался прав, всё-таки я ушла в запас подполковником, так что всё это осуществилось, карьера состоялась. Рассказывает Головина Галина Валентиновна, жительница улицы Ракетчиков: Вот был период, золотой век полка, когда у власти встали Дубас, Беляков. Вот как-то эти люди сумели создать такую атмосферу в городке - дружелюбную. Наверное, это было ещё то поколение, с послевоенным воспитанием. Каждый год по осени, когда приходили молодые офицеры, здесь устраивался вечер молодого офицера. Вот я вышла замуж, и меня, наверное, на второй день уже вызвали туда и сказали: - Здравствуйте! Вот вы теперь жена офицера, вы прибыли в наш полк. Вы теперь в городке должны со всеми здороваться, знаете вы людей, не знаете – в городке мы одна семья. Значит, кто вы по образованию – педагог? Значит, вы будете отвечать, присоединяйтесь к детскому сектору. Вот сколько я здесь живу - мы проводили какие-то детские мероприятия, женсовет работал. Женщины, как правило, все образованные, это ж какие-то девушки выходили за военных не просто так. Было как бы два фронта – местные, и те, кого ребята привозили откуда-то. Были медики, учителя, врачи – то есть все были грамотные, начитанные, интересные люди. Ну и вот я к чему говорю – уже была традиция, каждую осень, когда приходили молодые офицеры, устраивался вечер посвящения. Мы все собирались и их поздравляли, концерты давали. Мы готовились к этому, женсовет, и нам как бы их представляли вот на этом вечере – кто это, откуда приехал, с семьёй ли, вплоть до того, что просили жену устроить на работу, помочь с работой. Приглашали ветеранов. И прибывшего посвящали в офицеры, говорили – как он себя должен вести. И вот даже прошло столько времени, наши дети вспоминают и говорят, что вот сколько наш городок им дал. Вначале казалось, что это ничего особенного, а вот со временем начинаешь понимать, что здесь жизнь была как при коммунизме. Двери не закрывались. В магазине всё было и всё делилось поровну, там за исключением верхов, конечно, но тем не менее. Тут был какой-то свой мир и в школе даже боролись за детей военных, потому что знали, что это придёт ребёнок из полноценной семьи. Тут на страже семьи очень стояли, чуть какие-то дрязги в семье – уже вызывал командир, Дубас, и говорил нам: - Галина Валентиновна, вот обратите внимание, в последнее время там у них что-то такое. То есть разводы я даже не припомню последнее время. И в школе знали, что дети пришли из военного городка – значит и родители будут помогать, и дети будут учиться. Каждый класс, каждый педагог хотел заполучить детей военных. Это был, наверное, какой-то костяк класса. Это мы почему сейчас такие дружные остались – потому что у нас были какие-то вечера, какие-то события, мы пекли пироги солдатам, они уезжали на полигон, мы их встречали, пончики там пекли, концерт устраивали. Самодеятельность – это было в приказном порядке. Домой пораньше, жёны все в хор. Готовили то 25-й съезд партии, то то, то это. То есть мы всё время общались. Дети, 1 июня – день защиты детей, там что-то, какие-то мероприятия. День рыбака – все на пруд, общая уха, это вообще отдельная история. Во главе с Волковским, начмед наш, полный такой, бредень, варилась уха на берегу. Уху сварили, кто не пришёл – тому разносили по домам в бидончиках уху. А мы все там, и всё это с детьми, и всё это вместе. И вот теперь я рассказываю на работе, мне говорят – вот вы как-то жили, а мы прожили, нам и вспомнить нечего. Я думаю, это как-то люди подобрались. Сюда ведь тоже, наверное, было непросто попасть, часть считалась одной из лучших, и сюда хотели попасть. Часть занимала всё время какие-то места – то в самодеятельности, то были физкультурные олимпиады. А это, наверное, притягивало всё хорошее. В конце 1950-х из Москвы стали выводить зенитные артиллерийские полки. В Дмитров из района Павшино был выведен 1934 ЗенАП. На его вооружении были зенитные орудия КС-19 (100 мм) и КС-30 (130 мм). Зенитные артиллерийские полки стали расформировывать. В Дмитрове в 1962 году была сформирована (или уже существовала) в/ч 01520, и находилась она на углу улиц Инженерная и Большевистская, рядом с Борисоглебским монастырём. Часть имела знамя 1325 ЗенАП, но артиллерии у неё не было, т.к. она готовилась получить ЗРК С-125. А из Павшино в Дмитров прибыл один из офицеров, т.к. его полк, на вооружении которого и были орудия КС-30, был расформирован. В предыдущее воскресенье посетил городок в Рогачёво. Как обычно, сфотографировал узлы крепления стартовых болтов ракеты к постаменту – делаю это каждый раз, чтобы потом сравнивать, не увеличиваются ли зазоры. Заодно сфотографировал плакат. С зазорами всё в порядке, а вот с плакатом – нет: Маленькие дырочки по всему плакату – это отверстия от пулек пневматики. Есть у местных милая привычка – пострелять по плакату про боевой путь своей части из пневматики. Грязная полоса над ракетами на рисунке – остатки клея от объявления. Потом расклейщики объявлений усовершенствовали технологию и стали клеить свои бумажки скотчем – к счастью, скотч не очень заметен и легко соскабливается. Но на этот раз по сравнению с предыдущим появились заметные повреждения – трещины в районе «1965» и «1982», как от ударов тупым тяжёлым предметом (головой?). Плакат придётся менять. Так что история никому не интересна повсеместно, а не только на форуме. 5 лет назад, когда была только идея установить ракету, заехал в городок. Раньше у штаба стояла ракета от С-75. Сам не видел – только слышал и видел передачу Дмитровского телевидения 2000-го года о проблемах городка: Помню, тогда такая смена приоритетов на меня произвела сильное впечатление. К счастью, участники с форума CAVES.RU утешили как могли. И я вспомнил слова своего знакомого Олега Борисовича Оржевского (я уже писал о нём): «Всё, что вы делаете, нужно только вам». Сказаны они были в ответ на какие-то мои причитания на тему: «Всё, что я делаю, никому не нужно». (Да, комплексы у меня были всегда). Сказано было в смысле – не ждите благодарности, а делайте то, что считаете нужным. С тех пор, когда меня одолевали сомнения, я приговаривал: «Всё, что я делаю, нужно только мне» (Чем изрядно утомил супругу). В конце концов ракету поставили, кто-то сказал «спасибо», кто-то заметил, что носовой ПВД кривой, кто-то спросил – «а сколько тебе за это заплатили?»
Иностранец: Леонов Д.Н. пишет: Дальше – командиром отделения операторов, мы на операторов учились. Сначала станция была, я её название помню – СР-545, американская станция. Думаю, что название этой станции было все же SCR-545. Довольно редкая, похоже, станция – в Инете пишут, что таких в СССР было поставлено всего 15 штук. Потом появились наши. А потом американские станции были, я забыл даже, второй их тип, более совершенный был. И наши СОН-4 уже … Что интересно – её так содрали, переделали, что даже нумерацию сопротивлений в схеме оставили во многих случаях ту, что была. Скорее всего речь идет о станциях SCR-584. Что касается СОН-4, то летом 1969 года мне удалось на ней поработать, правда, на переделанной под метеорологическую – с нее было снято часть оборудования, заменен приемо-передатчик, волноводы и параболоид (антенна). Самое интересное, что к ней прилагалось два комплекта документов – американский и на русском. Так что действительно, как я помню, практически все принципиальные схемы СОН-4 были просто скопированы с американских с заменой графических обозначений, но с сохранением их нумерации, типы радиоламп были заменены на советские. Перевод же текста местами был неполным и не совсем точным – на изучении этой документации я пробовал усовершенствовать свой английский.
Леонов Д.Н.: Василий Карасёв приехал с родителями в Рогачёво в 6-летнем возрасте. Вот его воспоминания: Первый фрагмент относится к периоду жизни в Рогачеве: 1955-63 гг. «То, что рядом с Рогачевом находится воинская часть, мне стало известно в первые дни пребывания на новом месте. Верным признаком этого было наличие солдат. Они появлялись по воскресеньям, когда им давали увольнительные. Наш дом стоял стратегически очень удачно: недалеко от важнейших магазинов и рядом со сквером. Солдаты покупали бутылку водки и шли в сквер выпивать. А стакан (всегда скромно они просили один) солдаты имели обыкновение брать у нас дома, ну и, наверно, у соседей по тоже (в доме было три квартиры). Эта история повторялась каждое воскресение и летом и осенью, и весной и зимой, из года в год. Солдаты тогда казались мне здоровыми мужиками, а были то ведь они обыкновенными пацанами. Правда и срочная служба тогда продолжалась три года. Так что старослужащие были повзрослее теперешних. При первой поездке по дороге в направлении Дмитрова я увидел и ворота этой воинской части, а немного дальше перед первой деревней (Подвязново) на этой дороге, несколько в стороне от шоссе, крутилось какое-то странное сооружение напоминавшее большую катушку. Нетрудно было догадаться, что и оно имеет отношение к военным. Если же ехать по Куликовской дороге, то за деревней Василево эта дорога вдруг делала поворот под прямым углом налево, потом спустя некоторое расстояние направо, и затем еще раз налево. Получилась буква «П». Причем было видно, что этот участок дороги совсем новый, резко отличающийся от старого, обсаженного с двух сторон ивами. Эти ивы росли от Василева до первого поворота и потом вновь появлялись, когда кончалась эта дорожная петля и стояли так двумя рядами до самого Инвалидного. Местом, которое огибала дорога, был огороженный колючей проволокой и заросший кустарником участок поймы. На нем виднелись странные сооружения похожие на большие корзинки, высотой с дом, имевший несколько этажей. Их прекрасно было видно и с дмитровской дороги. Они явно имели отношение к воинской части, и они, похоже, должны были что-то скрывать. Эти «корзины» мозолили глаза все время пока я жил в Рогачеве, и потом, когда я уже живя в Новосинькове ездил в лес под Покровское или к сестре через Клин. А потом они вдруг исчезли. Я не сразу заметил их исчезновение и долго думал потом: «Куда же они делись?». Военная часть, это было видно, оставалась на месте. Значит, случилось что-то другое. Но что? Я подумал тогда, что никогда об этом не узнаю. По мере взросления постепенно выяснилось, что все это хозяйство относится к третьему кольцу противовоздушной обороны Москвы. А дорога Дмитров – Клин, как имевшая непосредственное отношение к этому кольцу исчезла с географических карт: она либо не показывалась вовсе, либо обозначалась как грунтовая, хотя всегда на моей памяти имела асфальтовое покрытие. Там на равнине за Василевым была позиция зенитных ракет. Ребята, которые жили в деревне Василево и учившиеся вместе со мной иногда эти ракеты видели. Тогда с самим словом «ракета» была связана какая-то романтическая таинственность. И то, что эту ракету можно просто так посмотреть казалось удивительным. В одном из пионерских лагерей, в котором мне довелось побывать, со мной был и один мой товарищ из Василева. Он рассказывал об этих ракетах ребятам из Москвы и те ему не верили. Я думаю, что им, москвичам, было даже обидно, что какой-то паренек из деревни видел, то, что не видели они. Среди обитателей воинской части помимо солдат были, конечно, и офицеры. У офицеров части были семьи, и, естественно, дети. Дети эти учились в нашей школе, в нашем классе. Они могли неожиданно исчезнуть, но взамен приходили новые ребята. Так однажды исчез мой школьный приятель Ваня Егоров. Надо сказать, что дружили мы с ним только в пределах школы. В другое время я никогда не видел своих сверстников из воинской части в Рогачеве. Было заметно, что они жили в семьях, материальное благосостояние которых было повыше того среднего уровня, который я наблюдал вокруг. Их привозили из части в школу на машине с крытым кузовом, а иногда и в открытой. Изредка и мне удавалось попользоваться этим транспортом. Тогда не было объездной дороги, и грузовик никак не мог миновать центра села, где жила моя семья. Бывало, машина останавливалась на повороте, чтобы высадить кого-нибудь из взрослых обитателей военного городка приезжавших в Рогачево по делам. Если в этот момент ты оказывался рядом, то можно было успеть влезть в кузов и доехать до школы. Офицеры перемещались по службе из части в часть, мотаясь по стране. Поэтому неудивительно, что многие из старших офицеров, с которыми я столкнулся потом, служа два года после института в войсках ПВО в Чите, знали, что существует такой населенный пункт – Рогачево. Они называли его «Рогачи»». Далее речь идет о периоде 1974-76 гг. «Пока я работал в Ореве, а потом и в Заречье мне несколько раз довелось побывать на однодневных сборах офицеров запаса, которые организовывались райвоенкоматом. Эти сборы не был обременительным для его участников. Они позволяли оторваться от каждодневной рутины, а усилий никаких не требовали. Все ребята, работавшие на базе МВТУ, кончали одну и ту же военную кафедру и, естественно, были приписаны к ПВО. Я думаю, ни один район Московской области не имел такой большой компании людей с одинаковой военной специальностью. А поскольку на территории района располагается несколько частей противовоздушной обороны, то военкомату не надо было долго думать, куда эту ораву приткнуть и потом отчитаться сразу за много душ прошедших требуемую переподготовку. Обычно все это мероприятие выливалась в однодневную экскурсию. Так я побывал в нескольких военных городках Дмитровского района. Все они имели одинаковый набор построек одного возраста. И штабы, и казармы, и клубы, где мы в основном и отирались во время этих сборов, были во всех местах одинаковы. Это и не удивительно, поскольку строились все сразу в первой половине пятидесятых годов по одному и тому же проекту. Так, однажды, мы и появились на территории военного городка возле Рогачева. Так я оказался по ту сторону колючей проволоки, которую много раз видел когда-то в детстве. Прождав положенное время в ожидании хозяев в клубе, мы выслушали очередную скучную лекцию. Я, недавно расставшись с армией, понимал, что местным офицерам было совсем не до нас. У них были свои проблемы поддержания жизнедеятельности (своей собственной и вверенных им подчиненных). Я не удивился бы, что наше посещение ограничилось бы только какой-нибудь лекцией, как и бывало в других местах. Но тут всех вдруг погрузили на машину и отвезли на стартовую позицию. Я ожидал увидеть в худшем случае знакомый мне по Чите 75-й комплекс. Думалось, что под Москвой должно стоять все новое. Но оказалось, что здесь служит еще его предшественник и вообще первый из принятых на вооружение. Конечно, ракеты модернизировались, менялась их начинка. Исчез локатор, который крутился недалеко от деревни Подвязново. Вместо него поставили более новые в другом месте. Выглядела позиция совсем иначе, чем под Читой или на Урале. Здесь не было никаких пусковых установок, только сеть из взаимно пересекающихся заасфальтированных дорог. В некоторых местах на этих дорогах лежали ракеты, скрепленные с какими-то рычагами. Нам показали, как работает расчет, подготавливающий ракету к пуску. Для этого её, до того лежащую в горизонтальном положении надо было только поставить вертикально. Производилась эта операция с помощью весьма простого приспособления за счет вращения рукоятки шкива. Когда солдаты проделали это для нас, я и понял, почему исчезли «корзины» интриговавшие меня в детские годы. Они действительно служили тогда для маскировки ракет поднятых в боевое положение. Правда, по русскому обычаю эти устройства были не просто корзинами, а корзинами дырявыми. Поэтому жители Василева в свое время и могли видеть ракеты в такой пикантный момент. Но прошли годы, и то, что в моем детстве было низким кустарником, стало лесом. Деревья переросли ракеты, и надобность в той старой маскировке отпала. Осматриваясь кругом, я еще яснее понял и поразился огромности средств и труда, вбуханных в эту оборону тогда, в начале пятидесятых годов, когда в обыденной жизни было так много всяческих неустройств, и основная масса народа жила просто в нищете. Ведь таких точек вокруг Москвы было более полусотни. Эту цифру совсем недавно озвучили по телевизору. Но и тогда их количество конечно легко вычислялось. Достаточно было хоть раз проехать по третьему кольцу. А самолеты шпионы пролетали над Москвой до 56 года, когда систему ввели в строй совершенно беспрепятственно». В январе 2014 года Леонов Дмитрий Николаевич, директор ООО "Прогресс-Инфо", был выдвинут на соискание премии Главы Дмитровского муниципального района "Признание" за достижения в области культуры, литературы и искусства в 2013 году. Выдвинут был первичной ветеранской организацией 658 зенитного ракетного полка особого назначения и Администрацией сельского поселения Большерогачевское за Интернет-книгу «О боевом пути 658 зенитного ракетного полка особого назначения (в/ч 92598)». Вручение премий «Признание-2013» состоялось 11 июня 2014 года. Д.Н.Леонов не вошёл в число лауреатов и получил диплом участника конкурса. Вспоминает майор Андреев Павел Степанович: «В октябре 1970 года меня назначили начальником инженерной службы полка. И в это время как раз подпор воздуха делали, фильтро-вентиляционную установку. Вход в станцию был с юга и с севера. Там два входа была, и оба были заделаны в противоатомном режиме. Подпор воздуха должен был везде быть 12 миллиметров водяного столба. Чтобы когда будет ядерный удар, зараженный воздух не попал, потому что подпор воздуха очень большой, даже иногда дверь открывало. Убежище делали, между прочим, прямо внутри станции. Песок вытащили, усиление сделали, и там сто человек могло находиться. Запас продовольствия был, воды. Проект делал начальник инженерной службы округа. Мы первые сделали в корпусе. Приехали, проверили – всё приняли на «отлично». В связи с визитом Президента РФ В.В.Путина на Кубу выкладываю фото тов.Рауля Кастро во время посещения в/ч 92598. По моим данным, это происходило в феврале 1965 года, хотя слышал утверждения, что это было в 1970 году. 2 октября 2014 была организована поездка делегации от организации ветеранов в/ч 92598 в город Клин. В программу поездки входили встречи с подполковником А.М.Распеченюком и подполковником В.П.Воскресенским. В гостях у Анатолия Михайловича Распеченюка: На фото: Павел Степанович Андреев, Валентина Александровна Киселёва, Анатолий Михайлович Распеченюк, Валерий Константинович Забелин. В гостях у Вадима Павловича Воскресенского: На фото: Елена Александровна Воскресенская, Валентина Александровна Киселёва, Вадим Павлович Воскресенский, Валерий Константинович Забелин, Павел Степанович Андреев. Этим летом ветеран в/ч 92598 майор Павел Степанович Андреев отметил 85-летие и 60-летие супружеской жизни. Но с началом учебного года он снова на рабочем месте - в тире "Виктория": Такие убежища для личного состава были сделаны на всех станциях. Если смотреть со стороны главного входа, то они находились слева от коридора, ближе к антенной площадке. Туалет был рассчитан на использование в военное время, в мирное время ходили на улицу - сбоку среди деревьев было заведение. Но Павел Степанович, конечно же, не мог не проявить инициативу. В результате убежище у него получилось чуть ли не двухэтажное: И вид со станции в сторону дивизиона: Станция стоит на возвышении, а дивизион - на болоте, заметно ниже. Как мне рассказывал майор Летуновский (его последняя должность - начальник разведки полка), после всех модернизаций станция могла обнаруживать цели на высоте 50 метров, что подтверждалось реальными облётами во время учений. Просвет между высокими деревьями - направление на дивизион. Раньше там торчала проверочная мачта (срезали осенью 2009-го, нехорошие люди). А высокие деревья образуют по периметру РТЦ правильный квадрат, очень хорошо различимый на спутниковых съёмках ещё начала 70-х.
Леонов Д.Н.: Вспоминает подполковник Валерий Константинович Забелин: Были на полигоне, готовились к боевой стрельбе. На одиннадцатом канале у нас стояла боевая ракета. Стали проверять стыковку с дивизионом – на этом канале, на одиннадцатом, не идёт «пуск». А там боевая стоит. А регламент-то идёт! Я забыл – время-то какое было там. На станции на подготовку – я уже забыл, сколько там давали. Ну регламентные работы – там укороченный график был. Ну вот. Мы уже всё проверили. И 70-й проверили, и СПК проверили. Там на дивизионе Иванов сидит в бункере, ВК (майор Иванов Василий Константинович, зам.командира дивизиона по вооружению). Мы ему даём, он: - Я не получаю ничего. У нас ничего нет Я говорю: - Посмотри на входе. - Я сижу на входе – ничего нет. Мы все клеммники вскрыли с Василием Гавриловичем – всё уходит, к ним не приходит. А на КП, где планшеты, значит, проход тут у нас был. И вот мы, значит, с ним – туда-сюда, туда-сюда! Несколько минут осталось до графика, если нет – то «двойка». И Кирпиков стоит так у планшета, смотрит на нас, а мы мимо него – туда-сюда, туда-сюда! Вот. Ну, видимо, ему надоело это дело. А мы уже в мыле все. Тем более тогда в ПШ, в сапогах, жара. Тут не знаем – чего делать. Он: - Ну-ка, капитан, старший лейтенант, идите сюда! Ну мы подошли. - Чего вы тут бегаете всё? Василий Гаврилович говорит: - Товарищ генерал, не проходит «пуск» на боевом канале. - На каком канале? - На одиннадцатом. - О-о-о, ё! Сейчас я вам устраню эту неисправность. Лопатюку, значит, командует - Лопатюк был начальник штаба дивизиона: - Ну-ка, найдите мне … Был по старту такой подполковник, забыл я… Такой хороший мужик, на «П» букву фамилия, наш, с корпуса. В корпусе был, по старту. И вот Кирпиков командует: - Ну-ка, найдите мне его! Ну так Лопатюк нашёл его, позвали его к телефону. Как Борис Петрович его начал чистить! - Ты что, это самое, не знаешь, что там дополнительный блок стоит, на одиннадцатом канале!? Он, видимо, сказал, что не знает. - Ты что, не знаешь, что там модернизация прошла!? Ну-ка иди, вон там блок видишь – стоит вверху? - Вижу! - Включи тумблер! - Включил! И на нас: – Ну-ка проверьте! Нажали – всё пошло. Всё: - Товарищ генерал! Всё прошло! Засмеялся, говорит: - Во-от, что значит! Иногда и генерал может устранить неисправность! Засмеялся и пошёл! Да, он так спокойно, главное… Но этого-то подполковника он отчистил хорошо: - Я с тобой разберусь после полигона! Этот блок в бункере стоял, на дивизионе. На этом, говорит, предыдущий полк налетел. Вспоминает подполковник Забелин Валерий Константинович: Я закончил Пушкинское радиотехническое училище войск ПВО страны. И выпускали нас по электронно-вычислительной машине системы С-300. Вот в 63 году мы уже изучали эту систему. А так как её ещё и в помине не было, то весь наш выпуск направили под Москву, на систему С-25. Прибыл я в полк 3 сентября 1963 года. Прибыло нас в один год четыре человека, лейтенанты. Это Сорочкин и Романенко – они окончили Горьковское училище и шли на дивизион. Я и Варакин – с Пушкинского училища. Встретил меня дежурный по части капитан Андреев Павел Степанович. Провёл меня по городку, как раз обеденный перерыв был. Показал, рассказал, потом мы пришли в штаб. Там были главный инженер - Панков Фёдор Николаевич, и начальник станции – Кислицын Виталий Афанасьевич. И вот они стали решать – куда нас направить. А ни я, ни Варакин понятия об этой системе не имели. Они там сидят, рассуждают – третья группа, первая группа, какие-то линейки, координаты… Они пришли к выводу, что меня в третью группу, а Лёню Варакина – в первую группу. Потом пошли к командиру, командир это дело утвердил. Командиром полка тогда был Лаптев Иван Тимофеевич, полковник Лаптев. А я тогда уже женатый был. Ну, значит, молодых лейтенантов поселили в общежитие, а командир мне сказал: «А тебе там нечего делать». Меня поселили на мансарду, в финский домик. На чердак – короче говоря. И вот я там месяц жил, пока не дели мне комнату, тоже в финском домике. Лаптев уже в возрасте - лет 50, если не больше. Он уже был опытный командир, настоящий полковник. Он мог и пожурить, мог и наказать, мог и отодрать как следует, по-военному. Начальником штаба был Кайдан Пётр Потапович. А замполит полка… Не помню фамилию, но его что-то месяца через четыре уволили за пьянство. А после него стал Деменьтьев Аркадий Николаевич. Ну это уже был настоящий замполит, в нашем представлении. А начальником связи был Николай Васильевич Архипов. И потом началась служба. Первый раз я пришёл на станцию наведения ракет, и на ней же был командный пункт. Ну пришёл в группу – глаза разбегаются, ничего не понятно, ничего не ясно. Ну вот так и начал служить. Командиром группы тогда был Кривякин Станислав Степанович. Начальником станции – Кислицын Виталий Афанасьевич. Вся станция состояла из групп. В первой группе начальником был Брыксин Николай Васильевич, во второй группе – Курдесов Егор Васильевич, в третьей группе – Кривякин, в четвёртой – Руденко. Пятая группа, дизельная – начальником был Кузнецов Иван Филиппович. И была ещё группа вентиляции, начальником Моргунов был. Потом эту группу совместили с пятой группой, с дизельной. Замполитом станции был майор Китаев. А третья группа – это командный пункт полка, короче говоря. Там у нас работало восемь офицеров, непосредственно в зале управления. Было четыре группы, на каждой группе сидело по два офицера – офицер наведения и офицер пуска. Перед офицером наведения было два экрана. Офицер пуска сидел рядом, у него был свой пульт, и он тоже пользовался этими индикаторами. Задача офицера наведения была – на максимальной дальности обнаружить цель и захватить её на автоматическое или ручное сопровождение, и дать данные офицеру пуска – высоту и азимут цели. А офицер пуска уже определял скорость, выставлял зону пуска для этой цели. Для этого был прибор пуска, назывался ППИ. Два барабана было, там мы выставляли скорость и высоту цели. И вот как только цель заходила в зону, надо было на дальней границе произвести пуск. Решение на пуск принимал офицер пуска. А цели между четырьмя группами распределял командир полка – кому какую, по номеру цели. Офицер наведения захватывал, офицер пуска в зависимости от обстоятельств принимал решение на пуск ракеты. Мы пускали от одной до четырёх ракет на каждую цель. Кроме того, у нас на каждой группе сидело по три оператора ручного сопровождения. То есть ещё было 12 человек солдат, которые сопровождали вручную, когда автоматическая система срывала наведение, не работала, И вот на каждый из четырёх индикаторов по три оператора ручного сопровождения. Это при боевой работе сидело восемь офицеров, плюс ещё заместитель командира группы был, он как старший офицер пуска. Его задача в основном была руководить операторами РС, если полный штат был. Если не было – он сам садился за индикатор. Ну и весь исход боя, короче говоря, решался в этой группе - от того, как она сработает. Конечно, большую роль вся станция играла, все системы. Но сам выбор момента пуска происходил как раз в нашей группе. Ну, кроме того, во время боевой работы на командном пункте находились командир, начальник штаба, заместитель начальника штаба, замполит полка, главный инженер полка и начальник станции – все были на командном пункте. А командир дивизиона был на дивизионе. У нас было два планшета больших, за ними работали планшетисты - два солдата. С корпуса по каналам связи им давали данные о местоположении цели, и они наносили на планшет с той стороны. Они на планшете дежурили постоянно, наносили цели, и вели их – курс прокладывали. Один планшет был дальней разведки, данные поступали с РУД - радиолокационный узел дальней разведки. А другой планшет ближний, получал данные с РУБ. Вот этот ближний РУБ был в Долгопрудном. И на планшете было нанесено три рубежа – рубеж 1, рубеж 2, рубеж 3. Рубеж №1 – это рубеж объявления боевой тревоги, когда полку объявлялась тревога. Как только цель приблизилась, так оперативный дежурный, который там постоянно находился, объявлял тревогу. Оперативным дежурным ходили первое время все офицеры пуска, офицеры третьей группы, и плюс ещё командиры и заместители командиров групп, и начальник станции, и там главный инженер, начальник штаба, зам.начальника штаба. И вот как только цель к первому рубежу приблизилась, оперативный дежурный имел право объявить тревогу. Дальность сейчас я не помню, но с таким расчётом, чтобы подлётное время было 20 минут. А второй рубеж – это установка ракет в боевое положение, то есть оперативный дежурный на дивизион давал команду «установить в боевое положение». А на станции в это время проводился контроль функционирования. И рубеж №3 – это уже было 15 минут подлётное время. Рубеж №3 – это включение ракет на подготовку. Вот три рубежа. За планшетом работал зам.начальника штаба, а руководил начальник штаба полка всей этой обстановкой. И давал командиру все координаты и рекомендации. И командир уже принимал решение, распределял номер цели и номер группы: «цель такая – первой группе». Цель имела четырёхзначный номер. Офицер пуска записывал номер цели, её параметры, и производил пуск ракет. Вот вкратце какая была обстановка. Остальные офицеры станции контролировали работу аппаратуры, чтобы все параметры были в норме. Первая группа – это координатная система. Начальником был Николай Васильевич Брыксин, потом вместо него стал Амусов Эдуард Михайлович. У них задача была – определение координат цели и ракеты, сравнивать эти координаты, и вырабатывать команду, и эта команда через четвёртую группу, СПК, передавалась на борт ракеты. А вторая группа – это высокочастотная, там были передатчики, приёмники, потом там добавили аппаратуру ГШ – это защита от помех. Их задача была – осветить цель, принять отражённый сигнал и выдать на экраны обстановку. Ну а пятая группа – это дизельная. Во время боевой работы всё время включали дизеля. Как только тревога, так дизеля включали, и они работали в параллель с Мосэнерго, чтобы в случае отключения Мосэнерго происходил автоматический переход на дизеля и никаких срывов не было. И даже мы не замечали, когда переходят на дизеля. Вот такая система работы на станции была. Когда я пришёл в группу, заместителем командира группы был Топлазов. Вот я там прослужил 13 лет, в этой группе. Потом Топлазова перевели, стал Гуринов Василий Гаврилович, замом. Потом Гуринова переводят туда, за Клин – меня ставят заместителем командира группы. И вот я там был с 63 до 76 года. Вот Кривякин был – первый мой командир, начальник группы. Потом стал Прокофьев, потом стал Воскресенский, потом стал Королёв. И потом мня уже перевели на должность начальника связи полка, я уже ушёл оттуда. Это было в 76-м году. А Прокофьев дошёл до должности главного инженера армии в итоге. Я встречался с ним часто, когда уже служил в Макарово, он часто приезжал туда на базу. Потом я всё время ездил туда на военные советы армии, и всё время там встречались. И вот он приезжал тут на открытие памятника ракетчикам. Ещё у нас офицером пуска ещё через год после меня пришёл Ефимов, тоже с Пушкинского училища. Потом перевели его в штаб, и так он пошёл-пошёл. Потом командиром полка был на Тоболе. Потом в Сибирь перевели начальником штаба армии ПВО в Хабаровск. Потом был зам.начальника штаба главкома и уволился генерал-лейтенантом. На первом индикаторе был Гуринов и не помню уже сейчас кто. На втором был Моисеев, на третьем – Кожевников и Нагорный, на четвёртом – Веселов и вот меня посадили. Было восемь человек нас - это при боевой работе. А так, постоянно, на станции дежурил сокращённый боевой расчёт. У нас в группе было четыре оператора наведения, и солдаты - шесть операторов РС. Ну и во всех группах было по одному, по два оператора. Сокращённый боевой расчёт жил на объекте постоянно. А из состава сокращённого расчёта уже назначалась дежурная смена. Вот в эту дежурную смену входил оператор второй группы, он находился на пульте включения станции, дежурил постоянно. Дежурный электрик и дизелист – два человека в дизельной дежурили. И дежурный планшетист. Это из состава сокращённого боевого расчёта постоянно на рабочем месте. И плюс оперативный дежурный. Ну связь я пока не трогаю, там ещё и связь дежурила. Вот это была дежурная смена, они постоянно находились на станции. Их задача была – начать подготовку к включению станции. А потом, через три минуты, сокращённый боевой расчёт прибегал, и всё уж было готово, сразу начиналось включение станции. И через 15 минут станция уже была полностью готова. Там контроль функционирования 12 минут шёл, и 3 минуты на сборы – через 15 минут мы уже были готовы к стрельбе. На станции была оборудовано убежище. Там был один слой бетона, потом слой песка. Потом ещё слой бетона, потом земли слой, в общем, мощная была система. Само убежище было рядом со второй группой. У станции было два входа. Вход из продольного коридора – главный вход, и выход на антенный павильон, там рядом с антеннами. А ещё был выход через вентиляционную. Там был такой зал, в вентиляционной, кондиционеры там были. Через вторую группу надо было пройти, и там справа в углу был ещё один зал, где был пульт управления вентиляторами. Вот там тоже был выход, можно было выйти. Но, как правило, им не пользовались, он был закрыт всё время. Но убежище – это уже потом строили… Ну обстановка на командном пункте, конечно, была напряжённая. На первой тренировке я вообще ничего не понял. Все кричат, все шумят. Кто докладывает, кто командует – вообще не разберёшься сразу. Веселов был у меня офицером наведения, он мне сказал: «Да ты сиди только молчи, я сам всё буду делать» (смеётся) За меня все кнопки нажимает. И за себя работает, и за офицера пуска. Так первая тренировка прошла. А так вообще какой-то сплошной галдёж стоит на командном пункте. Зам.начальника штаба докладывает начальнику штаба, начальник штаба обстановку воздушную докладывает. Офицеры наведения докладывают все: «Есть захват, есть сопровождение» Офицеры пуска: «Номер цели…, пуск!» Все кричат, командир командует, начальник станции командует – потому что стоит за пультом управления станции. Пульт сначала большой был такой, а потом модернизировали – сделали такой небольшой. Вот все командуют, и вот надо разобраться – что к чему. Потом уже командир спрашивает: «Ну как?» Ну я немножко вспылил: «Да я вообще ничего не понял! Как баран сижу!» Но Лаптев был опытный мужик, к тому же участник войны был. Он говорит: «Ну ты, лейтенант, не кипятись. Со временем во всём разберёшься». Ну а потом всё как-то встало на свои места, уже никакого крика не слышно вроде. А первый раз вообще ничего не понял. Первый раз я поехал на полигон в 65-м году, наверное. Вот там, конечно, первый раз это было… Мандраже, надо сказать. Там, конечно, работа отличается от той работы, которая у нас в полку. Вроде всё привычно, и станция та же самая. Единственное отличие – станция наверху стоит. Но понимание, что у тебя боевая ракета тут… (смеётся) Кнопку «пуск» нажимаешь и ждёшь – там разброс две с половиной секунды. И вот ждешь. Как только она загудела … Там слышно, и там вибрация идёт, гул и вибрация. Вот, значит, всё - пошло. И смотришь на экран – как она пошла, и куда пошла. Всё видно на экране. Сначала строб широкий такой. Как только ракета вошла в него, произошёл захват ракеты – сразу сокращается, а значит – всё, ракета сопровождается. Вот и смотришь за ней – как она идёт. А после 76-го года я два раза ездил на полигон уже в должности начальника связи полка. Но там уже обязанности, конечно, совсем другие были. Там самое главное – это обеспечить связь. Там ещё сложность была в том, что ещё малый дивизион был, С-125. Его выбрасывали в степь. Там километров за 30-40 выбросят, вот они там оборудуют позицию, и там находятся. Связь с ними в основном была по радио – вот это сложность была. Ну справлялись, работали. А сначала-то малый дивизион был у нас просто в оперативном подчинении. В 63-м я в полк пришёл - он уже был. Но он был в оперативном подчинении, не входил в состав полка. Просто жили в нашем городке, позиция была оборудована, а подчинялись только оперативно. А потом уже его ввели в состав полка, он уже стал как наш дивизион. Я 20 лет в Рогачёво прослужил - в 63-м пришёл, в 83-м ушёл, и всё время я был на 20-минутной готовности. То есть, чтобы уехать из городка, допустим, в Рогачёво, я должен спроситься. У остальных было там 50 минут готовность. А так на 20-минутной готовности. Учения были - обычно ядерные удары начинают давать. Загерметизируем всю станцию, без приточной вентиляции внутри станции – чтобы радиация не попала. Жили в убежище, приём пищи – в убежище, то есть полностью станция загерметизирована. По трое суток мы так сидели. Но если реально, то там, конечно, не просидишь. Конечно, на это система была не рассчитана абсолютно. Это рассчитано так – налетели, отбомбились, улетели и всё, без всяких последствий. Но по тем временам и по тем целям, что были, 25-я система, конечно, обеспечивала, это во-первых. А во-вторых, вот такого массированного огня, как 25-я система, ни одна система не могла дать. Вот представь себе, если мы все стреляем, четыре офицера пуска – четыре ракеты пустили, через 5 секунд – ещё четыре, и вот 20 ракет по 4 ракеты с интервалом в 5 секунд. Такого заградительного огня ни одна система не могла дать. И так, считай, 60 ракет могли выпустить. А потом уже на станции приказали поставить пулемёт ДШК, по низковысотным целям. И каждую тревогу расчёт ДШК тащил этот пулемёт наверх, на крышу станции. Он тяжёлый, его уронят там, песок в него попадёт…Там будка была такая. Но эта будка сначала была для химнаблюдателя – засекать ядерные удары. Там флюгер был, радиометр, рентгенометр. Она закрывалась герметически, и он сидел там. Телефон у него там был, и вот он по телефону сообщал. Потом, после Руста, первое время туда даже человека ставили – как самолёт летит, так он оперативному дежурному докладывает: курс такой-то, самолёт. А тут же тогда летала сельхозавиация по пойме. И вот он как начнёт там опылять, и летает – туда-сюда, туда-сюда. А наблюдатель всё докладывает оперативному, оперативный наверх докладывает. Уже доходило до того, что сверху стали посылать нас подальше. А так плановые облёты станции были, по-моему, каждый год, после годовых регламентных работ. Прилетал Ту-16 и десять заходов делал. Им командовал начальник связи, он сидел на связи с экипажем. Вот когда я был начальником связи, я сидел на связи с экипажем, и просто ему давал команды – подвернуть влево, вправо, чтобы он шёл по биссектрисе. Самое главное – его провести первый раз, чтобы он точно шёл. А он потом уже сам. Смотрели по индикаторам наведения. И смысл облёта в том, чтобы точно совместить, как он шёл, с биссектрисой. Он делал десять заходов и за каждый заход я ему выставлял оценку - что курс там «пять», аппаратура «пять». Если он отклонялся куда-то, я уже забыл – какой там допуск, то ему уже снижалась оценка. А вот малый дивизион когда облётывали, там истребитель летал. Там уже штурман сидел на КП и командовал ему. Ну что касается связи… Значит, позывной у нас был «Каплун». Узел связи состоял из боевых постов. Раньше они назывались «элементы узла связи», а потом по новому наставлению стали называться «боевой пост номер такой-то» – 001, 002… Три основные боевые поста было. Первый – это пункт управления узлом связи, который находился на станции, это между дизельной и начальником станции. Там одна комната была у нас. Что там было? Там вводно-кабельные стойки и стойки универсальных тональных усилителей, то есть на каждом канале стоял усилитель. И коммутатор дальней связи, там же, в пункте управления. Вот там дежурили дежурный по связи и телефонист. Сначала солдаты были, а потом стали женщины там дежурить. Вот всё управление узлом связи проходило оттуда – и все проверки каналов связи, все оповещения. Все кабели были заведены на вводно-кабельную стойку. И со стойки уже транзитом уходили дальше, в следующий полк. И к нам уходили уже каналы – и на коммутатор, и каналы оповещения, и связи – всё уходило к нам, то, что надо было. И все узлы связи были закольцованы, то есть мы могли работать и с правой стороны, и с левой стороны. Было два коммутаторных канала у нас – основной и запасной. С корпусом прямая связь была. У оперативного дежурного была прямая связь непосредственно, и через коммутатор могли связываться. И каналы оповещения напрямую были из корпуса. И ещё канал направленца был с корпусом, сидел офицер-направленец корпуса, ещё и по нему давали команды. Кроме того, там же находилась группа радио- и радиорелейной связи, там постоянно дежурил радист. Одна станция была включена постоянно, и радиорелейные станции включались по команде. Ещё был один узел – узел телеграфной связи, но телеграфную связь открывали только по тревоге, а так была здесь, в городке. Стояли телеграфы ТА-67. Вот там постоянно дежурил дежурный по связи, радист и телефонист, три человека. Кроме того, узел связи был в жилгородке. Там стоял такой же коммутатор – коммутатор жилгородка. И телеграфная станция там была, в городке. А по тревоге телеграфную станцию переводили туда, на КП. Там дежурила телефонистка, там были вольнонаёмные, четыре женщины, и телеграфист. Ну телеграфист днём сидел, а на ночь его убирали. Плюс узел связи в дивизионе. Там тоже был коммутатор, там начальник связи прапорщик был, и телефонист солдат. Но телефонист был только днём, а на ночь он там коммутировал, и отдавал связь дежурному по дивизиону, напрямую со взводами. Это было на КП дивизиона, сначала на пункте проверки ракет, потом перенесли бункер, где командный пункт дивизиона был. И плюс ещё небольшой узел связи был в малом дивизионе, но там никто не дежурил, просто днём там солдаты были, они обслуживали. А так на ночь связь переводили на дежурного по дивизиону, в казарму. У него была с коммутатором связь. С малым дивизионом связь была проводная и по радио, радиорелейка стояла. Вот вся связь. До меня начальником связи полка был Архипов Николай Васильевич. А до него был Косарев Василий Макарович. Но с самого начала ещё был начальник связи, а потом Косарев стал. Жена Косарева Зинаида Константиновна работала у нас телефонисткой в штабе. А потом он уволился в запас, и ушёл начальником в узел связи в Рогачёво. А Зинаида Константиновна продолжала работать. В 25-й системе с должностями очень тяжело было. Ну вот я пришёл в 63-м году, офицеры все старики были. Потому что Андреев пришёл в 53-м, Курдесов тоже в 53-м, Тягай – в 55-м, Брыксин тоже, кажется, в 55-м. Вот они первые пришли, и они все занимали одновременно по нескольку должностей, не связанных с объектами - кто интендантом был, кто начальником вещевой службы, кто начфином. А потом, когда уже построили станцию и стали уже аппаратуру ставить, их стали переводить уже на эти должности. И вот все офицеры переходили в званиях … Тогда было положение – капитана через три года присваивать, майора – через 4 года. И вот они по три срока переходили. Некоторые даже по четыре и увольнялись в том же звании. Потому что должностей-то нет! Вот у нас восемь человек, на восемь человек – одна капитанская должность. Вот жди, когда капитана переведут! Единственная отдушина была – это когда набирали в военкоматы людей. Вот тогда у нас человек пять ушло в военкоматы. А так никакой перспективы. Но самое интересное то, что не было никакой междоусобицы между офицерами. Не было такого: «Почему его поставили, а не меня?» Вот этого не было в полку. Все уже знали: поставили на должность – значит, поставили. Практически состав был постоянный, ну изредка один-два человека придёт. Ну вот только переводили, если закончит кто заочно академию, в основном Харьковскую - вот тогда их могли перевести куда-то в другой полк. А так практически все варились в одном котле. Ну у нас-то ещё ладно, у нас большой коллектив офицеров был на станции, всё-таки было какое-то общение. А вот на дивизионе… И вот мы заступали на боевое дежурство, сокращённый боевой расчёт, неделю дежурили. Раньше по две недели дежурили, а когда я пришёл, уже было по неделе. Вот мы заступали на дежурство уже вчетвером. А в дивизионе заступали по одному, первый взвод и девятый взвод был. Там один офицер на первом, один – на девятом, и дежурный по дивизиону, и всё. Они там в лесу с личным составом неделю сидели. Ну там народ к ним приходит - и командир дивизиона их там проверяет, замполит приезжает, и начальник штаба дивизиона. А так они закончили рабочий день и уехали все, и вот командир взвода один там. А надо и накормить, и напоить, и чтобы порядок был, и караул, и тренировки организовывать. И вот они там сидели ещё дольше, чем на станции. Вот я пришёл – там одни старики были. Поэтому служба, конечно, была… бесперспективна. Вообще никакой карьеры. Я не считаю тех, у кого там где-то что-то… Командующий корпусом генерал Кирпиков часто приезжал к нам в полк. Кирпиков – это был самый такой боевой генерал. Сейчас же корпус назвали его именем. Хороший был человек, очень даже. Вот он знал всех офицеров пуска корпуса. Он уже потом генерал-лейтенанта получил. А потом уволился. Я встретил его в городке, в Долгопрудном – идёт навстречу. Я поздоровался: «Здравствуйте, Борис Петрович!» Он остановился, подошёл: «Ну как там у вас в Каплуне?» Понимаешь - помнил! «Как в Рогачёве?» Он знал всех офицеров пуска. Вот такой был генерал. Он был настоящий генерал, конечно. Я ушёл с полка в 83-м году на Макаровскую техбазу. Там была часть армейского подчинения, связь. Вот меня туда поставили командиром. А увольнялся я в 90-м году подполковником уже из Мытищ. Мою часть перебросили в Мытищи. Там был радиотехнический полк, потом его перевели, сделали там кабельный батальон, обслуживание кабельной системы армии. И нас туда в этот же городок бросили.
Вице-Председатель: СОВЕТ ВЕТЕРАНОВ сельского поселения Большерогачевское Председатель Совета ветеранов: БОРОВКОВ РЭМ АЛЕКСАНДРОВИЧ Дата рождения: 12 марта 1925г. ветеран Великой Отечественной войны Совет ветеранов является первичной общественной организацией, объединяющей пенсионеров и ветеранов труда и Великой отечественной войны, проживающих на территории сельского поселения Большерогачевское. Совет ветеранов создан с целью содействия решению социальных проблем ветеранов и пенсионеров. Совет осуществляет свою деятельность на территории поселения, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, указами и распоряжениями Президента Российской Федерации, постановлениями и распоряжениями Правительства Российской Федерации, Уставом сельского поселения, постановлениями и распоряжениями главы сельского поселения, решениями Совета депутатов поселения. Основными целями Совета ветеранов являются: • оказание содействия по вопросам защиты конституционных прав ветеранов и пенсионеров • разработка планов и программ, направленных на создание благоприятных условий для реализации профессионального и творческого потенциала ветеранов и пенсионеров • содействие развитию сферы льготного бытового и торгового обслуживания ветеранов и пенсионеров • патриотическое воспитание молодежи, увековечение памяти односельчан, погибших в годы Великой Отечественной войны и в других военных конфликтах. Основными задачами Совета ветеранов являются: • организация взаимодействия общественного объединения ветеранов и пенсионеров с администрацией сельского поселения по вопросам социальной поддержки • изучение имущественного положения ветеранов и пенсионеров для оказания помощи в решении проблем; • участие в подготовке и проведении сельских мероприятий по празднованию государственных праздников, юбилейных, знаменательных и памятных дат, связанных с военными и историческими событиями. Совет ветеранов поселения работает с самом тесном контакте с общественной организацией «Союз ветеранов локальных войн и военных конфликтов». Это огромный потенциал для организации работы с молодёжью. Именно поэтому, все мероприятия проводятся совместно с молодёжным центром, средней школой, культурно-досуговым центром, библиотеками и детским садом. Неоценимую помощь в этом оказывают Совет предпринимателей и Общественный совет. От Администрации Форума Московского округа ПВО приветствуем и поддерживаем работу Совета Ветеранов во главе с БОРОВКОВЫМ РЭМОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ. Отрадно отметить, что МЫ с его сыном БОРОВКОВЫМ КОНСТАНТИНОМ РЭМОВИЧЕМ учились в одной группе ВВКУРЭ с 1971 года и служили в одном ОКРУГЕ 2015 4 июля МИНСК. Вице-Председатель , Боровков Костантин с суругой Ларисой, Придверов Александр.
Валерий Мыскин: Андреева, Белякова, Дубаса знал, служил в полку на РТЦН с 1971 по 1979 годы вместе с ними, затем ушёл на повышение на Тобол начальником инженерной и химической службы, так как полк был кадрированный, я исполнял сразу две должности. С уважением Валерий Мыскин.
Леонов Д.Н.: 12 апреля на РТЦ состоится совещание, посвящённое проведению на территории РТЦ мероприятий Военно-патриотического объединения "Отвага", а также создания постоянно действующего военно-патриотического лагеря. Совещание проводит глава Синьковского сельского поселения полковник ВДВ Н.В.Зубов Решительными действиями овладев территорией РТЦ, глава Синьковского сельского поселения полковник Николай Васильевич Зубов объявил о создании постоянно действующего круглогодичного военно-патриотического детского лагеря "Георгиевская застава" На фото: - слева стоит спиной Сергей Юрьевич Корнилов - комендант объекта; - Николай Васильевич Зубов - глава Синьковского сельского поселения; - Артём Кочерга - заместитель руководителя ВПО "Отвага"; - Светлана Валерьевна Ролдугина - зам.главы администрации, руководитель ВПО "Отвага"; - справа стоит спиной отец Валерий Клюсов - Настоятель Храма Илии пророка села Синьково, инициатор создания лагеря; На митинге у братской могилы на территории РТЦ собралось более ста учащихся Синковских школ 1 и 2, Семёновской школы, Яхромского совхоза-техникума. Потом состоялся субботник по благоустройству территории РТЦ и расчистке площадки для установки палаток летнего лагеря, пока не будет восстановлена стационарная казарма. Также решили в рамках военно-спортивного лагеря создать (восстановить) музей 658 ЗРП ОН. Начало 70-х, на станции. Начальник инженерной службы полка майор П.С.Андреев проводит инструктаж наряда. Летние учебные сборы военно-патриотического объединения "Отвага" прошли в лагере "Георгиевская застава" на территории РТЦ в/ч 92598 - Видео 7 мая 2016 прошла встреча ветеранов в/ч 92598. По многолетней традиции возложили цветы на братскую могилу на территории РТЦ: Местный житель Александр прослужил в части 12 лет. Увидев делегацию ветеранов, он вышел с графином коньяка - поздравить с праздником: У братской могилы на дивизионе: Степан Вавилович Олейник пришёл в часть в 1959 году: "С командирами-фронтовиками служить было как-то проще". Павел Степанович Андреев пришёл в часть в 1953 году: "А медаль со Сталиным ("За доблестный труд в Великой Отечественной войне") у меня на парадном кителе": Председателем организации ветеранов в/ч 92598 избрана Зоя Алексеевна Урсул: Полковник Василий Иванович Третяк показал фотоальбом о своей службе: 2 мая 2015 года прошла встреча ветеранов в/ч 92598
Вице-Председатель: Алексей Панфилов 77977 1974—1977 77998 1981—1984 ВИРТА ПВО 1984—1986 92598 б 1986—1995 Мне тоже хотелось бы познакомится и принимать участие в работе форума! Готов участвовать по силе возможностей! Спасибо за приглашение! 1987 год. Замкомандира полка по вооружению С-300 Начальник Генерального штаба Маршал Ахромеев 15 июня 1987 года на позиции второго зрдн
Леонов Д.Н.: Вице-Председатель Буду рад видеть Алексея Анатольевича Панфилова в рядах участников форума! Фото предположительно 1983 года Верхний ряд: 1. Трофимченко Александр 2. Зыков Виктор Васильевич 3. Забелин Валерий Константинович 4. Олейник Степан Панфилович 5. Ильин Анатолий 6. Шпорт Назар Кондратьевич 7. Поспелов 8. Митин Виктор Андреевич 9. Дюжих Олег 10. Урсул Алексей Фёдорович Средний ряд: 1. Чечель Иван Иванович 2. Кузнецов Иван Филиппович 3. 4. Архипов Николай Васильевич 5. Распеченюк Анатолий Михайлович 6. Панин Михаил Ильич 7. Дубас Фёдор Кузьмич 8. Беляков Владимир Иосифович 9. Панков Фёдор Николаевич 10. Руденко Анатолий Фёдорович 11. Шатов Николай Нижний ряд: 1. Амусов Эдуард Михайлович 2. Иванов Василий Константинович 3. Тягай Николай Павлович 4. Курдесов Егор Васильевич 5. Мартысь Александр Григорьевич 6. Ганеев Мясрур Исхакович 7. Махоньков Евгений Васильевич 8. Андреев Павел Степанович 9. Диесперов Валентин Александрович 10. Брыксин Николай Васильевич
Elena: С большим интересом посмотрела ВИДЕО, представленное Д.Н.Леоновым о " Летних учебных сборах военно- патриотического объединения "Отвага" И на ум пришли крылатые слова о том, что - " Ученик, это - не сосуд который надо наполнить а ФАКЕЛ, КОТОРЫЙ НАДО ЗАЖЕЧЬ !!! И действительно - как светятся глаза "трудных" подростков !!! И. какое внутреннее чувство удовлетворения испытывают их УЧИТЕЛЯ - НАСТАВНИКИ !!! !
tonchik254: Может кто знает подробности про эту историю? Мне дедушка рассказывал, что когда строили полки С-25 вокруг Москвы с Рогачевским полком были большие проблемы в плане МАСКИРОВКИ потому, что место строительства полка выпало на поле, он говорил что полк приходилось "закрывать" специальными ограждениями для маскировки которые не редко ломались от сильного ветра, а живущие в деревни люди могли с балкона верхнего этажа видеть вращающиеся антенны Б-200 и подъем ракет, до тех пор пока полк не засадили деревьями, Маскировочные корзины это само собой в каждом полку, я слышал, что маскировали весь выгон по периметру (боковым дорогам)
Леонов Д.Н.: Дивизион полка построен на болоте, которое пересекает (пересекала) старинная дорога Рогачёво - Николо-Пешнорский монастырь - Куликово. В стародавние времена, когда был весенний паводок, над водой оставалась только дорога, да и то не всегда - ориентировались по посаженным вдоль дороги ивам. Когда строили дивизион, дорогу пустили в обход, и на карте получилась характерная скобка. Сейчас ведутся разговоры, чтобы дорогу сделать снова напрямую. Как выглядела старая дорога, можно увидеть в фильме Эльдара Рязанова "Гусарская баллада" - в начале фильма сцена зимнего отступления французов. Снимали в 1962 году на заброшенном участке дороги со стороны 2-й батареи, совсем недалеко от дежурного 9-го взвода. А местность действительно была безлесная. Поэтому на дежурных взводах сделали специальные маскировочные корзины, которые закрывали ракеты в вертикальном состоянии. И однажды даже не дали упасть учебной ракете, когда на тренировке забыли закрыть замки. Но такие маскировочные корзины были типовыми и использовались и в других полках. Деревья на дивизионе сажали специально, и строго запрещали их вырубать. Разумеется, местные жители всё прекрасно видели. Только поставят ракеты вертикально, тут же из Лугового особисту звонят. Рассказывают, что во время Карибского кризиса местные жители позвонили в Рогачёвскую милицию: "Военные перепились и у себя какие-то серебристые самолёты на попа поставили". Станция построена на возвышении, и её тоже было прекрасно видно. Уже в 60-е местные пацаны, заслышав сирену, бежали смотреть, как вращаются антенны и бегают солдаты в противогазах. Но такое положение станции давало возможность после модернизаций видеть самолёты на высотах до 50 метров, что проверялось во время учений. В 80-е деревья выросли, но полковую антенну от 300-ки поставили на "табуретке", и она возвышалась над кронами деревьев. Кстати, деревья вокруг антенны желтели в первую очередь. Фото Рогачёво с американского спутника, 26 июля 1970 года:
Сергей Н: Сезон открыт! Братская могила советских солдат возле 3 взвода, рядом с позициями С-300. За могилой явно ухаживают, все аккуратно и чистенько. По личным ощущениям, позиции в Рогачево значительно сильнее заросли (по сравнению с позициями в Княжево) и превратились в джунгли. Взводных дорог практически не видно. Кругом стоит вода. Я так понимаю, болотистая местность там. Я еще и в дождь туда поехал... На территории С-300 в то же время полянка заросла выборочно, насыпь капонира цела и на ней до сих пор ничего не растет (в Княжево на насыпи местами уже лес вырос). Часть полянки расчищена, и там какие-то тусовки проводятся - накиданы старые покрышки, какие-то лавочки, столы, многочисленные жерди. Вообщем, место обитаемое. При этом внутри капонира и взводного бункера, как ни странно, очень чисто. Еще интересный момент, как и в Княжево, капонир С-300 построен рядом с взводным бункером, но в Княжево по ощущениям явно поднимали и выравнивали площадку, так как там взводный бункер получается как бы в низине, в канаве и к нему просто так не подлезешь. В Рогачево все на одном уровне. Вдоль дороги на позицию С-300 еще сохранились фонарные столбы (в Княжево уже не сохранились), а в лесочке явно видны столбы забора, ограничивающие периметр. Чуть лучше прослеживается обваловка пусковых установок.
Леонов Д.Н.: Порядок на дивизионе поддерживает рогачёвский военно-патриотический отряд "Русич". Поговаривают, что иногда приезжает потренироваться московский ОМОН, но сам не видел. Воды особенно много в начале второй батареи, ближе к реке Яхрома. Территория 3-го взвода, где капонир 300-ки - вообще как местный парк и место для шашлыков, будет потеплее - там вообще не протолкнуться. Основные дороги - от въезда на дивизион мимо ГТО и по объездной дороге до 3-го взвода и братской могилы, а также съезд от Василёво к 3-му взводу, - поддерживаются в состоянии, что на обычной легковухе можно осторожно проехать, а на джипе - вообще без проблем. Посмотреть можно только взводные бункера и бункер заправочной станции справа от центральной дороги в центре дивизиона. Дивизионный КП на территории ГТО несколько лет назад залили какой-то гадостью, а ППР разломали ещё в 2009-м. Кирпичные домики дежурных смен тоже давно разобрали. Где-то в районе 7-8 взводов были остатки силовых шкафов и кабель-мачт, но это видел лет 12-14 назад, сейчас не знаю, что осталось. И на территории 8-го взвода валялись остатки какой-то ламповой электроники. Если посещать - то сейчас, пока прохладно. Когда потеплеет, комаров будет немеряно. Однажды зашли в конце мая, так пока не вышли на трассу, руки непрерывно работали в режиме дворников. И всё зарастёт, ничего, кроме бетона, не видно будет. А есть интересные вещи, например, если ехать от начала дивизиона по левой объездной дороге, то перед 3-м взводом справа будет небольшая обваловка. Сказали - для дежурного тягача. Забыл добавить - на месте 3-8 взводов раньше проходила дорога Рогачёво-Куликово, поэтому 3-й взвод - самое сухое место на дивизионе. Если залезть на капонир 300-ки и посмотреть в сторону Куликова, то до сих пор различима просека на месте бывшей дороги.
Сергей Н: Леонов Д.Н. Понял, спасибо за информацию! Порядок на дивизионе поддерживает рогачёвский военно-патриотический отряд "Русич". Поговаривают, что иногда приезжает потренироваться московский ОМОН, но сам не видел. Воды особенно много в начале второй батареи, ближе к реке Яхрома. Территория 3-го взвода, где капонир 300-ки - вообще как местный парк и место для шашлыков, будет потеплее - там вообще не протолкнуться. То, что местные ухаживают за братской могилой, это замечательно. И то, что своими силами сделали такую зону отдыха - тоже. Главное, чтобы после себя свинарник не оставляли. Потому что еще раз отмечу, сами бункеры внутри вообще практически идеальные в плане чистоты. Видимо, в целом и на территории убираются. А для тренировок силовиков как раз наверняка там шины навалили... Основные дороги - от въезда на дивизион мимо ГТО и по объездной дороге до 3-го взвода и братской могилы, а также съезд от Василёво к 3-му взводу, - поддерживаются в состоянии, что на обычной легковухе можно осторожно проехать, а на джипе - вообще без проблем. Да, я до 3 взвода по основной дороге без проблем проехал. Там в целом и вокруг 3 взвода дороги раскатанные. А в других местах наоборот, дорог почти не видно. В Княжево дорожная сеть лучше прослеживается (но там и сУше, видимо). Посмотреть можно только взводные бункера и бункер заправочной станции справа от центральной дороги в центре дивизиона. Дивизионный КП на территории ГТО несколько лет назад залили какой-то гадостью, а ППР разломали ещё в 2009-м. Кирпичные домики дежурных смен тоже давно разобрали. Где-то в районе 7-8 взводов были остатки силовых шкафов и кабель-мачт, но это видел лет 12-14 назад, сейчас не знаю, что осталось. И на территории 8-го взвода валялись остатки какой-то ламповой электроники. Я так понимаю, общий сохран инфраструктуры в Рогачево значительно ниже, чем, например, в Княжево. Там пока что больше всего объектов на единицу площади, как минимум, от 3 разных систем. И тот же ПТОР еще живой, хотя на многих других локациях он часто уже разрушенный. До заправочного бункера не добрался, времени не было. Я по-быстрому на разведку ездил, что и как там. А ГТО - это что? То что ППР разрушен, на картах хорошо видно, но он меньше зарос лесом. В целом виде ППР наверное остался лишь там, где его как-то используют. Если посещать - то сейчас, пока прохладно. Когда потеплеет, комаров будет немеряно. Однажды зашли в конце мая, так пока не вышли на трассу, руки непрерывно работали в режиме дворников. И всё зарастёт, ничего, кроме бетона, не видно будет. А есть интересные вещи, например, если ехать от начала дивизиона по левой объездной дороге, то перед 3-м взводом справа будет небольшая обваловка. Сказали - для дежурного тягача. Наверное уже на майских еще попробую съездить. Когда подсохнет все мальца. А то болото сплошное... А так я знаю про комаров и мошкару, я в прошлом году в июле в Княжево по лесу шарился, в куртке пришлось ходить, иначе сожрут. А на улице жарко... Доберешься до бункера - там прохладно внутри)) Да, некоторые обваловки чуть в стороне от позиции С-300 мне попались, причем их там довольно много. Возможно, еще под антенну обваловка была... Забыл добавить - на месте 3-8 взводов раньше проходила дорога Рогачёво-Куликово, поэтому 3-й взвод - самое сухое место на дивизионе. Если залезть на капонир 300-ки и посмотреть в сторону Куликова, то до сих пор различима просека на месте бывшей дороги. Это да, я знаю. Читал об этом интересном нюансе. Ну и по спутнику отлично видно, как там дорога неестественно изгибается. Со стороны 3 взвода как раз хорошо слышно проезжающие совсем рядом машины. P.S. Интересно все же чем вызвано наличие 2 разных проектов укрытия С-300? В Рогачево капонир односторонний, с ангарами с одной стороны, а в Княжево - на обе стороны. То есть, с дополнительными секциями. Схемку попозже выложу. Полазил по Викимапии, чаще всего встречаются капониры как в Рогачево. Других "длинных" как в Княжево пока не видел...
Леонов Д.Н.: Я застал ещё те времена, когда на братской могиле не было плит с фамилиями. Впервые там побывал в 2005-м. Тогда тоже всё было прибрано. У меня в книге должна быть фотка этой могилы 1963 года - уже с этим же памятником, только деревья ещё не выросли. В Княжево еловый лес, а в Рогачёво - болото, поэтому так заросло. Кроме того, из Рогачёво военные ушли в 1998-м, а в Княжево на дивизионе в карпоме бойцы где-то до 2008-го куковали. ГТО - группа технического обеспечения, куда входил ППР и гаражи. У меня сложилось впечатление, что здание ППР ломали целенаправленно. В Княжево это примерно в 2007 году. Что за обваловка под антенну? На 300-ке обваловка была вокруг дизелей, а антенны РПН и НВО стояли на вышках. А вышки на площадках, выложенных бетонными плитами. Разные проекты капониров под С-300, на мой взгляд, вызваны тем, что строили дембеля и хозспособом. Такой подход начался ещё со 125-х комплексов. Точнее, не так. Оборудованные позиции с подстанциями, городками, дорогами делали только для С-25. Остальное - хозспособом. Сравнить, например, капонир для С-125 Рогачёвского полка под Кочергино и Княжевского полка под Надеждино. Общего немного. В Кочергино даже подъездные дороги не асфальтированы. Как и в Лифаново Ковригинского полка. На позициях 125-х комплексов вообще все дороги грунтовые, только под пусковыми должны были лежать металло-резиновые маты, чтобы при пуске грунт не разлетался. В этом и уникальность С-25, как и её высокая стоимость. Но, думаю, за почти 70 лет это окупилось хотя бы за счёт использования бетонок гражданским транспортом. Думаю, на бывших позициях 75-го комплекса сейчас вообще смотреть нечего. Как и на бывших позициях ствольной зенитной артиллерии типа КС-19 или КС-30. А С-25 - это совсем другое. Почти вся инфраструктура сохранилась и используется до сих пор. Заброшены только сами объекты и некоторые городки. Бетонки активно используются, и даже мосэнерговские подстанции 35/6, построенные для С-25, все целы и работают.
Сергей Н: Леонов Д.Н. В Княжево еловый лес, а в Рогачёво - болото, поэтому так заросло. Кроме того, из Рогачёво военные ушли в 1998-м, а в Княжево на дивизионе в карпоме бойцы где-то до 2008-го куковали. ГТО - группа технического обеспечения, куда входил ППР и гаражи. У меня сложилось впечатление, что здание ППР ломали целенаправленно. В Княжево это примерно в 2007 году. Лес в Княжево прекрасный, живописный и воздух чистый. Даже просто так приехать погулять приятно. На дивизионе где-то в начале 2000-х точно еще ворота были на месте, и видимо, здание КПП. Очень смутно и отрывочно помню. А вот к 2010 году уже и ворота с капонира спилили. С целыми воротами фото даже и не встречал... Это я так понимаю, что площадка ЦРН была еще обитаема. Сами позиции С-300 тоже в 98 году съехали оттуда... Здание ППР конечно сильно заросло молодыми деревьями, если даже взять за точку отсчета 2007 год. Примерно можно понять скорость роста молодого леса. Что за обваловка под антенну? На 300-ке обваловка была вокруг дизелей, а антенны РПН и НВО стояли на вышках. А вышки на площадках, выложенных бетонными плитами. Да, я про антенные вышки, в том числе про РЛС на полуприцепе которые. Я думал, что площадки тоже обваловкой сопровождали. Судя по аналогичным площадкам С-400 - там просто ровные площадки. Разные проекты капониров под С-300, на мой взгляд, вызваны тем, что строили дембеля и хозспособом. Такой подход начался ещё со 125-х комплексов. Точнее, не так. Оборудованные позиции с подстанциями, городками, дорогами делали только для С-25. Остальное - хозспособом. Сравнить, например, капонир для С-125 Рогачёвского полка под Кочергино и Княжевского полка под Надеждино. Общего немного. В Кочергино даже подъездные дороги не асфальтированы. Как и в Лифаново Ковригинского полка. На позициях 125-х комплексов вообще все дороги грунтовые, только под пусковыми должны были лежать металло-резиновые маты, чтобы при пуске грунт не разлетался. Насчет С-125, до "малого дивизиона" в Надеждино я еще не добрался, но судя по фото, там ничего интересного нет. Пусковые установки размещались просто на подготовленной ровной площадке. Ну плюс небольшое укрытие для кабин управления, но по сравнению с С-300 - значительно меньше. Я понимаю, что те же укрытия С-300 строились хозспособом, но прослеживается, во-первых, типовой проект в планировке этих сооружений (как и все в армии унифицировано и единообразно), а во-вторых, просто так тот или иной элемент здания не строится. Если в Княжево построили дополнительные 3 ангара-укрытия в капонире, то значит в этом был некоторый практический смысл (ведь строить можно было и по стандартному проекту с 3 ангарами, смысл строить более дорогой и затратный вариант). Вот это и интересно. Понятно, что в ангары затаскивали кабины управления (в один ангар влезало наверное 2 кабины или 2 тягача или другой спецтехники), подключали в единую систему и тянули к самим ПУ уже непосредственно кабели. Вопрос в использовании дополнительных ангаров. В этом и уникальность С-25, как и её высокая стоимость. Но, думаю, за почти 70 лет это окупилось хотя бы за счёт использования бетонок гражданским транспортом. Думаю, на бывших позициях 75-го комплекса сейчас вообще смотреть нечего. Как и на бывших позициях ствольной зенитной артиллерии типа КС-19 или КС-30. А С-25 - это совсем другое. Почти вся инфраструктура сохранилась и используется до сих пор. Заброшены только сами объекты и некоторые городки. Бетонки активно используются, и даже мосэнерговские подстанции 35/6, построенные для С-25, все целы и работают. А я про С-25 ничего не говорю. Ее стационарность и размах, с одной стороны, и были тем, что справедливо ограничивало развертывание этой системы в дальнейшем (очень дорого), а с другой стороны, благодаря всему этому, благодаря продуманности и полной автономности, до сих пор эта Система вызывает интерес к себе. А военные городки вполне себе живут уже гражданской жизнью.
Леонов Д.Н.: Про строительство здания под 300-ку лучше расспросить подполковника Костина, это под его началом строили. Он живёт в Жуковке в городке, но говорят, что здоровье у него не очень. Его воспоминания есть в моей книге, записывал в 2016 году. Фотки ППР и карпома с дивизиона в Княжево, которые снимал в 2005-2008 годах, постараюсь выложить вечером.
Сергей Н: Леонов Д.Н. Про строительство здания под 300-ку лучше расспросить подполковника Костина, это под его началом строили. Он живёт в Жуковке в городке, но говорят, что здоровье у него не очень. Его воспоминания есть в моей книге, записывал в 2016 году. Фотки ППР и карпома с дивизиона в Княжево, которые снимал в 2005-2008 годах, постараюсь выложить вечером. Да, воспоминания некоторые я с удовольствием почитал, особенно что касалось строительства позиций С-300 - там целый раздел у Вас в книге. Много уникальной информации. Я обратил внимание, что теперь в книге 3 части, значит, материала еще прибавилось, судя по всему) За любые старые фото буду благодарен! И маленький нюанс - здесь на форуме при случае старые фото надо перезалить, так как некоторые хостинги не отображают фото.
Леонов Д.Н.: Книгу разбил на 3 части, потому что общий объём с фотками почти 80 мегабайт. А движок сайта даёт скачивать только если объём меньше 30 МБ. Но всё равно 3-я часть получилась больше. Короче - беда с объемом, хорошо ещё - не на бумаге печатать Да, многие фотки тут уже выкладывал, сейчас посмотрел - не отображаются. Вечером попытаюсь перезалить.
Сергей Н: Леонов Д.Н. Книгу разбил на 3 части, потому что общий объём с фотками почти 80 мегабайт. А движок сайта даёт скачивать только если объём меньше 30 МБ. Но всё равно 3-я часть получилась больше. Короче - беда с объемом, хорошо ещё - не на бумаге печатать. Возможность скачать книгу отдельно в виде электронного файла, как мне кажется, это здорово! Но есть нюансы - скачать дает только 2 часть, а 1 и 3 части больше 30 мб весят :( Мои наблюдения про С-300. Капонир в Рогачево - 30 метров в длину. Вентшахта с торца, там же глухая бетонная стена с дверным проемом. Капонир в Княжево - 2 типовые секции по 30 метров, то есть 60 метров. Вентшахта по середине между секциями (то есть к стандартной секции пристроили еще дополнительно секцию с ангарами). При этом на действующих позициях С-300 и С-400, расположенных на позициях С-25, капониры имеет длину примерно 45 метров и веншахту по середине. То есть там тоже (предположительно) две секции ангаров, но длина самих ангаров, видимо, сильно меньше - на 10 метров с каждой стороны. На бывших же позициях, которые были расформированы до 2000-х, капониры старого образца. Видимо, капониры в действующих частях перестраивались в 2000-х. Помимо прочего, на действующих позициях С-300/400 помимо большого капонира, есть еще и малый капонир, чуть в стороне. Примерно в том месте, где должен быть стартовый бункер. Либо сам бункер был таким образом перестроен, либо строили отдельное сооружение. На позициях С-300 постройки 1980-х такого нет, там и взводные бункеры обычно не трогали. Тоже модернизация 2000-х годов, получается. На фото ниже как раз такой пример, когда стартовый бункер С-25 (возможно, это он) сохранился (там видна тень от входного портала бункера) между двумя капонирами С-300. P.S. Попозже полазаю еще по спутниковым картам двух бетонок, посмотрю где из С-300 чего действующего осталось, а где позиции С-300 заброшены. Меня интересует статистика по капонирам (глупо звучит, но тем не менее) :) Чтобы понять логику их устройства и выявить капониры, похожие на укрытие в Княжево.
Леонов Д.Н.: Тут же есть люди, кто служил на трёхсотке. Не думаю, что типовые позиции С-300ПТ сейчас представляют какой-то секрет. От себя предположу, что дополнительные помещения используются под дизельную. Потому что в Рогачёво дизеля вроде стояли на открытой площадке в обваловке. С-300/400 могут располагаться довольно далеко от бетонки Это же место, но фото с земли: Если что - фото 2011 года. Предыдущие фотки заливал на RADIKAL.RU - хостинг не работает с начала марта 2022. А перед этим заливал на PHOTOFILE - аналогично. Это начинает доставать
Сергей Н: Леонов Д.Н. С-300/400 могут располагаться довольно далеко от бетонки Это да! За примером далеко ходить не надо, тот же Завуч от А-108 мягко говоря, не близко расположен. Это помимо того, что сами бетонки иногда очень причудливо проходят, особенно, в городах. А-108, например, через Дмитров проходит) Предыдущие фотка заливал на RADIKAL.RU - хостинг не работает с начала марта 2022. А перед этим заливал на PHOTOFILE - аналогично. Это начинает доставать Да, есть такое дело. Поэтому я пользуюсь сервисом Postimg.cc, который предлагается движком форума по умолчанию. Еще могу порекомендовать сервис Fastpic.org, он вроде исправно работает. Или пользоваться облачными хранилищами по типу Яндекс. Диска. Что я выяснил по позициям С-25. Немного статистики на основании изучения актуальных спутниковых карт. А-108 34 позиции, из них я нашел 20 позиций, на которых находились дивизионы С-300ПТ. Все расформированы. Интересный момент, что все капониры - типовые как в Рогачево (30 метров), и лишь в Княжево - единственный (!) на всем кольце сдвоенный капонир (60 метров). А-107 22 позиции, из них на 15 позициях находятся дивизионы С-300/400. 14 из них действующие. Все капониры стандартные (45 метров) и отличаются от капониров на расформированных позициях. То есть получается, что в 2000-х там все перестраивали, скорее всего при переходе на более новые модификации С-300 и С-400. Плюс как я уже писал, в наличии дополнительные небольшие капониры рядом с основным сооружением.
Леонов Д.Н.: Полк, которого нет СМТ "Вечерний Дмитров" (С) 2000 (Звук омерзительный!!!) Немного про братскую могилу на территории дивизиона. Павших бойцов Красной Армии похоронили в декабре 1941-го. Село Рогачёво было освобождено 9 декабря 1941-го. Братскую могилу устроили на обочине дороги Рогачёво-Куликово, потому что кругом заболоченное место, которое весной заливало половодье. Подробнее о том, кто там похоронен, можно прочесть в книге "Рогчёвский узел" авторов Рыбакова и Карасёва, сейчас у меня нет под рукой. Когда в 1952 году началось строительство объектов полка, братская могила оказалась посреди дивизиона. Строители предложили перенести её за пределы объекта, но полковник, начальник строительства, запретил трогать захоронение. После окончания строительства братская могила оказалась на территории 3-го взвода. За захоронением ухаживали, как за боевой техникой, если колонна солдат проходила мимо - переходили на строевой шаг с отданием чести. Это фото братской могилы 1963 года, слева - лейтенант Юрий Фёдорович Сорочкин: После закрытия части могила не была заброшена, за ней продолжала ухаживать администрация Рогачёво. Фото 2005 года: Позже к этому подключились бойцы рогачёвской молодёжной военно-патриотической организации "Русич". В 2010 году были установлены гранитные плиты с фамилиями павших. Фото 2010 года: На традиционных встречах ветеранов 658 ЗРП обязательным ритуалом является возложение цветов к братским могилам на РТЦ и дивизионе. Фото 2019 года, крайний слева - генерал Белоусов, командир 658 ЗРП в в 1993-95 годах: Видео: Они защищали Москву Встреча ветеранов 658 ЗРП ОН 5 мая 2007 года. СМТ "Вечерний Дмитров" (С) 2007 Защитники неба Открытие памятника ракетчикам в селе Рогачёво 2 мая 2009 года. СМТ "Вечерний Дмитров" (С) 2009 Из буклета "Православный военно-патриотический лагерь "Георгиевская застава": "22 апреля 2016 года глава сельского поселения Синьковское Николай Васильевич Зубов объявил о создании постоянно действующего военно-патриотического лагеря «Георгиевская застава», который станет базой для проведения мероприятий военно-патриотического объединения «Отвага». ВПО «Отвага» создано в начале 2014 года. Его основными задачами являются: - объединение отрядов, клубов для проведения совместных мероприятий военно-спортивной и творческой тематики; - подготовка членов объединения к службе в Вооруженных силах России; - развитие общенационального сознания, высокой нравственности, воспитание чувства гордости за исторические и современные достижения страны, уважения к культуре, традициям и истории населяющих Россию народов; - обучение членов объединения основам военных дисциплин; - изучение истории России и формирование чувства уважения к прошлому нашей страны, ее героическим страницам, в том числе сохранение памяти о подвигах защитников Отечества; - формирования у молодежи морально-психологической и физической готовности к защите Отечества, высокой гражданской ответственности; - противодействие попыткам фальсификации истории; - организация и проведения для членов объединения военно-спортивных игр Зарниц, полевых выходов и походов, экскурсионных программ, творческих вечеров и другое. Инициатором создания лагеря «Георгиевская застава» выступил ответственный за работу с молодежью в Рогачёвском благочинии протоиерей Валерий Клюсов. Лагерь находится на окраине деревни Подвязново, на территории бывшего командного пункта 658 зенитного ракетного полка. 658-й зенитный ракетный полк особого назначения (в/ч 92598, позывной «Каплун») был сформирован в ноябре 1952 года и входил в состав 10 корпуса 1-й Армии ПВО особого назначения. На вооружении полка находилась система С-25 – первая советская зенитная ракетная система. На окраине деревни Подвязново находился радиотехнический центр наведения ракет, и там же был командный пункт полка. В 1982 году началось перевооружение полка, и в конце 1983 года 658 зенитный ракетный полк заступил на боевое дежурство, имея на вооружении зенитный ракетный комплекс С-300ПТ. В начале 1998 года полк был расформирован. На территории командного пункта полка находится братская могила, в которой захоронены воины Красной Армии, погибшие в 1941 году, защищая Москву от немецко-фашистских захватчиков. Долгие годы воины 658 ЗРП ухаживали за братской могилой. Теперь эстафета памяти перешла к «Георгиевской заставе». В 41-м на этом рубеже были остановлены фашистские захватчики. В 50-80-е годы зенитчики готовы были не пропустить вражеские самолёты к столице. И они выполнили свою задачу. Сейчас нам угрожает новая опасность – идёт информационно-психологическая война. Под прицелом наш образ жизни, наши ценности, наше мировоззрение. Враг ставит задачу разрушить основы нашего национального самосознания, посеять в нашем сознании хаос, лишить уверенности в будущем, внедрить ложные экономические и нравственные установки. И, продолжая славные традиции наших дедов и отцов, на защиту всего, что нам дорого, встала «Георгиевская застава». В рамках авторского надзора за памятником ракетчикам было принято решение о покраске постамента. Работы были согласованы с главой администрации Хохловым М.Н. Работу по покраске выполнил Алексей Голубев: Местные жители интереса к возне с ракетой не проявили. За 4 часа подошла только одна дама. На её вопрос было предложено поучаствовать. На что дама ответила: - Money, money? И пояснила: - Вы же за деньги работаете? - Да, за деньги. За свои деньги. Вот с утра купили краску, кисточки, бензин. Приехали и работаем. Хотите - поучаствуйте. Дама озадачилась и зашла с другого боку: - Да, ведь скоро праздник, надо навести порядок. Какой уж там праздник - выяснять не стали. Тут как раз магазин открылся, и дама нас покинула. Из общения с ней (больше никто общаться не пытался, хотя мимо проходили) сделал два вывода: 1) Бесплатно никто ничего делать не будет. 2) Вся показуха происходит исключительно к празднику. Вот и думаю - а при чём тут "Бессмертный полк"? Видимо, ни при чём. Просто лишний раз убедился, каким "важным" делом занят. Ну ничего - мероприятие обошлось не слишком дорого, гораздо дешевле посещения стоматологии.
valios54: Рядовой-в/ч92598.Года службы 1972-1974,командир полка-подполковник Гонеев,начальник штаба-подполковник Забелин,командир 10 батареи майор Никишин.Был в Рогачево и расположении части 22.07.2013года-на днях.Замучила ностальгия,да,сам из Латвии город Рига,у нас призыв прибалтийский был.Не повезло с погодой,постоянно лил дождь,не смог по мокрым зарослям обойти,когдато знакомые места,да и в гостинницу, на автополигоне, не устроился.Забронировала киностудия. ветров валерий михайлович valios54@inbox.lv
Каштан: Моим однополчанам посвящается: офицерам, прапорщикам, служащим. Низкий поклон нашим женам. Рогачёвский полк В вечерний час, удобно сидя в кресле, Раскрыв альбом и память вороша, Седой пенсионер с женою вместе Решили вспомнить прошлые года. Вот Подмосковье. Рогачёво,- Обыкновенно русское село. Молва гласит: весьма сурово Власть обошлась с селянами его. Кипела жизнь, со всей округи Народ в село на ярмарку спешил. Сходились здесь пути-дороги, Уездным центром Рогачёво был. Бунт недовольством был навеян, Принёс большую он с собой беду: Кого на выселки, кто был расстрелян В мятежном восемнадцатом году. Фашисты были здесь недолго, Всего-то десять, но суровых дней. Зато народу полегло тут столько - Могил не перечесть в округе всей. Судьба-фортуна вещь коварна И лейтенант, не знавший службы бед, В полк боевой попал нежданно На пять, а может десять лет. Где боевая служба и тревоги, Ученья с января и по январь. Там боевые стрельбы и дороги На полигон в Капустин Яр. Проверки, смотры, вновь тревоги. Дыханье некогда перевести! С трудом под вечер тащишь ноги, К любимой чтобы приползти. Обидно всё же за державу, Для них награды вовсе нет. Всю тяжесть службы, а не славу Делили с нами много лет. Наградой лучшей им на свете За годы службы полковой Была любовь, рождались дети У них с подругою родной. И верно, служба - не веселье, И затянулся её срок В том железобетонном подземелье Ведь девятнадцатый пошёл годок. Не лейтенант безусый, бравый Шагал там бодро по плацу - Майор служивый, чуть усталый. Закончил службу он в полку. И захлестнули сердце чувства, Вмиг раздвоилась и душа: Не знал, землица Рогачёвская, Что так вот будешь дорога! Цветущую он вспомнил пойму Великолепной красоты И как с молоденькой женою Там луговые собирал цветы. В полку росли, взрослели дети. Проходят службу здесь друзья. По временам армейским этим Скучать он будет иногда. Хотя и служба продолжалась Еще довольно много лет Душа его всё же осталась Там - в пойме Яхромской на век. В вечерний час, удобно сидя в кресле, Альбом закрыв свой не спеша, Наш ветеран седой с женою вместе Всё вспоминают прошлые года. Евгений Мельников
полная версия страницы