Форум » ОБЗОРЫ, СТАТЬИ,ПУБЛИКАЦИИ В ПЕЧАТИ и ИНТЕРНЕТ » Литературная страничка » Ответить
Литературная страничка
SkArpioN: Литературная страничка (Стихи, рассказы, воспоминания, очерки)
Леонов Д.Н.: Всё-таки тщеславие – двигатель прогресса. Или амбиции. Не знаю, как лучше сказать. Вот именно об этом и речь – вроде хочешь сказать (написать), а не можешь. Не получается. Или напишешь, а через месяц читаешь – какой ужас! Или своё читаешь – вроде ничего, а чужую вещь открыл – музыка! Песня! Почему я так не умею?! И вот тут-то дошло – надо учиться. А у кого? Ну, во-первых, у того, кто пишет в этом жанре, в данном случае – документального романа. А во-вторых, у признанного авторитета. Нобелевского лауреата по литературе. И ведь есть такой – Светлана Алексиевич. К тому же русскоязычная – проблем с пониманием быть не должно. Её «Цинковых мальчиков» читал давно, но впечатления остались противоречивые. Поэтому взял «У войны не женское лицо». Вещь старая – 1983 года, и уже стала классикой. Первое впечатление: автор – титан! За четыре года объездить множество людей, записать их рассказы на плёнку… Да, сейчас технологии ушли вперёд – я работаю с цифровым диктофоном и пишу на компьютере, это гораздо удобнее, чем с магнитофоном и машинкой. Но суть та же самая – расшифровать запись, сначала перевести в текст, а потом – в связный, читаемый текст. А перед этим самое главное – найти контакт с человеком, чтобы он рассказал не казённым языком общие вещи, а именно то, что тебе интересно. Потому что пропускаешь через себя, а материала должно быть много, с запасом. Есть и другая вещь – место автора, его личное отношение. Ну и, понятное дело, чисто литературная технология – словарный запас, построение фраз, и т.д. и т.п. Надо сказать, у Светланы Алексиевич есть чему поучиться. На то она и профессионал – окончила факультет журналистики. Да и тема книги – воспоминания женщин о войне – подразумевает женский взгляд. Эмоции, а не технические подробности. С другой стороны, это объясняет отсутствие в книге описания оружия, географии, батальных сцен. Алексиевич сосредоточилась на главном – женский взгляд на войну. И это безумно интересно и необычно. А собеседницы автора, погружаясь в воспоминания, как бы возвращаются в военное время – с тем мироощущением, с теми оценками событий. В конце 70-х это ещё можно было записать, а сейчас всё – эпоха ушла. Одним словом, книга впечатлила – как содержанием, так и чисто литературной формой. Поэтому с не меньшим любопытством взялся за «Время секонд-хэнд». Тут Алексиевич пишет о событиях, которые я застал в сознательном возрасте, поэтому я ожидал увидеть какое-то сокровенное знание, какие-то моменты, на которые сам не обратил внимание. В конце концов – ответы на морально-этические вопросы. Да, я читал негативные отзывы в СМИ и интернете, но мало ли что там пишут, хотелось бы составить собственное мнение. И я стал читать… Нельзя сказать, что я был разочарован или же согласился с резкими оценками СМИ. Нет. Скорее, я был удивлён – и что, за это нынче дают Нобелевскую премию? Да, сделано добротно. Но я ждал большего – какого-то анализа, какой-то общей картины, которую профессиональным взглядом разглядел матёрый инженер человеческих душ, а потом профессиональным же языком просто и доходчиво изложил. Как говорится – анализ и синтез. Что было, и почему так было. Как должно быть, и что для этого надо сделать. Нет, я этого не увидел. А увидел другое. Грубо говоря – «что вижу, то и пишу». Даже упоминания Сталина, тоталитаризма и прочих вещей выглядят как дежурный гарнир к главному блюду. А вот главное блюдо… Я его просто не нашёл. Я задумался – неужели я такой глупый, что не понял гениального литературного замысла Нобелевского лауреата? Ещё раз полистал. Да, действительно, это вовсе не «что вижу (слышу), то и пишу». Вопросы собеседникам тщательно продуманы, а их ответы – тщательно отобраны. И всё вместе это создаёт именно то настроение, которое так смачно было оплёвано в СМИ в своё время. Настроения безнадёжности, гнусности, несправедливости. И ничего другого, только так. Постойте, но ведь я тоже жил в 90-е! Я хорошо помню то время! Да, я, конечно же, слышал многое из того, о чём пишет Алексиевич. Но ведь было же и другое! Многое объяснила последняя часть книги, где Наталья Игрунова (Н.И.) берёт интервью у Светланы Алексиевич (С.А.). Вот например: «Н.И.: В поездках по стране наверняка встречаешь людей не сломавшихся, деятельных, успешных, с позитивной установкой, их всё-таки немало и в среднем поколении, и среди молодых. Не думала включить такие истории в книгу? С.А.: Получилась бы чистая журналистика, «положительный пример». Я пошла в этой книге по самому болевому и показала, что за всем этим стоит». Ага, я правильно понял художественный замысел – «базар фильтровался». Автор поставила перед собой задачу – показать, как несчастлив и беден русский народ (пардон – постсоветский, кто читал книгу – тот поймёт). И блестяще с этой задачей справилась. Но в чём же мораль? «С.А.: Всё дело в том, какая людям даётся установка. У нас установка на то, что ты или должен жертвовать собой во имя чего-то, как в недавнем прошлом, или, как сейчас – живи одним днём, выживай, как можешь. А установка должна быть, как я понимаю, такая человеческая: на осмысление того, зачем ты этот путь проходишь… Это гораздо сложнее, чем отрицательный и положительный заряд. У нас нет культуры счастья, радостной жизни. Культуры любви». А что есть? Снова листаю книгу в поисках ответов. Но нахожу вот что: «С.А.: Я считала своей задачей поставить вопросы». Неужели ответов так и не будет? А может, надо читать между строк? Ведь автор не зря утверждает, что все мы пропитаны советским восприятием действительности, а по-другому не умеем. Снова листаю. Вот глава «Обаяние пустоты». Обрывки фраз, обрывки мыслей, обрывки историй… Действительно – пустота. А может, всё объясняется в послесловии, в интервью Светланы Алексиевич? Да, там есть про пустоту: «Н.И.: Пустоту же чем-то надо заполнить. С.А.: Все кричат, что нужна национальная идея, а заполняют барахлом». А может, из этих обрывков надо выбрать своё, что трогает именно меня, что созвучно моим мыслям? Ну как привередливый ребёнок выбирает из винегрета морковку? В таком случае я выбираю национальную идею. Что же автор пишет про русскую национальную идею? Или пост-советскую – в книге так и написано: homo soveticus. В очередной раз возвращаюсь к предисловию: «Человек хочет просто жить, без великой идеи. Такого никогда не было в русской жизни, этого и не знает русская литература. В общем-то, мы военные люди. Или воевали, или готовились к войне. Никогда не жили иначе. Отсюда военная психология. И в мирной жизни всё было по-военному. Стучал барабан, развевалось знамя… сердце выскакивало из груди… Человек не замечал своего рабства, он даже любил своё рабство». Ну наконец-то я нашёл то, что искал! Пригодилось умение читать между строк. Что же я прочёл? Homo soveticus хочет просто жить, без великой идеи. Но такого в русской истории никогда не было. А тут вдруг захотелось. Почему? Потому! Просто захотелось – и всё тут! Читателю не обещали ответы, только вопросы. Но между строк намекается – великая идея была и есть. И в русской жизни, и в русской литературе. Но Алексиевич её предусмотрительно не называет. Тогда попробую сам: «общее выше личного». И, с точки зрения Алексиевич – это рабство. То есть вот так: рабство свойственно homo soveticus, потому что это его национальная идея. Обидно, да? А вот и нет! Сейчас объясню – почему. Национальная идея объективна. Если есть нация – то есть и национальная идея. И её надо формулировать вовсе не для того, чтобы она появилась. Ведь пока Ньютон не открыл закон всемирного тяготения, это самое тяготение всё равно было. Так и с национальной идеей – она уже есть. Независимо от того, сформулировали её или нет. В данном случае моя версия такова - «общее выше личного». Версия Алексиевич – «рабство». И это всего лишь частные точки зрения на объективную реальность. Но ладно, это всё лирика, а какой же литературный опыт можно перенять у Нобелевского лауреата? В чём идея книги «Время секонд-хэнд», как я это понимаю? Снова процитирую: «С.А.: Я пошла в этой книге по самому болевому и показала, что за всем этим стоит». Я бы назвал это «выжиманием эмоций». Наверное, это призвание настоящего мастера слова – своими произведениями вызывать у читателя бурю эмоций. И у Светланы Алексиевич это замечательно получилось. Видимо, не зря ей дали Нобелевскую премию. Вот только эмоции эти хоть и сильные, но какие-то негативные, неконструктивные. Конечно, она художник – она так видит. Но когда-то на семинаре по Public Relation меня учили: реклама, основанная на негативных эмоциях, даёт сильный, но краткосрочный эффект. И чтобы этот эффект повторить, в следующие разы эмоции должны быть сильнее и сильнее. В конце концов это перестаёт работать. Происходит девальвация эмоций. Люди перестают реагировать на рекламные уловки. Но они также перестают реагировать и на реальные жизненные ситуации. Происходит очерствление. Тогда зачем же писатели и кинорежиссёры (пример – «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина) так делают? Так всё для того же – вызвать эмоции. Писатель живёт эмоциями своих читателей. Худшее наказание для писателя – когда не замечают его книги. Лучшая похвала: «Читал / смотрел! Во!» И тут начинается профессиональный соблазн – приёмы-то просты. А чтобы прикрыть недостаток мыслей и незамысловатость сюжета, выбирается политкорректная тема – старики, ветераны, дети-инвалиды. И со временем писатель начинает тыкать в нос скептикам: «Я пробуждаю в людях сострадание!» Увы! Не сострадание, а цинизм. Короче, для себя я сделал вывод – это не мой путь. Я не готов скрывать своё неумение под прикрытием политкорректности, как опытная хозяйка скрывает свои кулинарные огрехи под слоем майонеза. Потому что самому потом противно читать будет. Да и знакомые скажут – розовые сопли! Так что, похоже, не видать мне Нобелевской премии. Ну что же – ради такой самокритики стоит почитать Нобелевских лауреатов. «Архипелаг Гулаг» я тоже в своё время читал.
Леонов Д.Н.: Elena пишет: К сожалению, мне приходится рассказать о женщине 52 -х лет, У меня тоже есть знакомая 55 лет, кандидат химических наук, второе высшее - юрист. Она и газеты продавала, и таксовала, и шмотьём торговала... Давно её не видел. И не огорчён. В основном из-за той лихости, с которой она у всех занимает деньги. А когда надо отдавать, говорит - вас много, а я одна, подождёшь. В своё время, когда она только получила диплом юриста, её приглашали на работу в прокуратуру. Но она отказалась - платят копейки! Тогда там действительно не очень платили. А так очень обаятельный и жизнерадостный человек. Не зная всех обстоятельств, очень трудно судить.
Elena: К сожалению , на этих примерах приходится говорить о негативной тенденции управления кадрами. И я согласна с утверждением - " Кому много дано, с того и больший спрос" А прижившееся -" Я начальник , ты-дурак или я- начал ьник , ты- дурак" изломало много судеб.......
РИЦак: По молодости, для себя, никому не показывая- писал в тетрадках всякую ерунду как мне казалось стихи. После написания одного из таких не покидало чувство, что просто с кого-то переписал, потом все забылось. Недавно выбрасывая всю эту писанину- наткнулся на это "произведение" и опять возникло чувство, что это плагитат. Возможно ,уважаемые форумчане помогут разобраться. Лето промчалось, листья теряя Осень приходит, дождем поливая На юг пролетает последняя стая Крик журавлиный вдали затихает. Природа притихла, и ветер гуляя Известие несет, что зима наступает Метелью закружит, морозом ударит По бархату неба звезд россыпь расставит, Набросит на все покрывало из снега. Но время придет, и утихнут метели, А первые листья весенней капели Сольются в ручьи, и грачи прилетели. Весна, шаг за шагом теплом согревая Нас к лету ведет В небесах нарастая, катясь словно эхо гроза оживает. Природа очнулась и радуясь лету, Пчелы закружат над морем цветений, Реки покроются лилий фатою. Ветки согнутся под тяжестью плода. Но вот уж желтея, листок облетает, День все короче и ночь обнимая, Шепчет деревьям, что осень приходит. 1994 год.
ст.оператор: НАЧАЛО Девятый класс окончен лишь вчера. Окончу ли когда-нибудь десятый? Каникулы - счастливая пора. И вдруг - траншея, карабин, гранаты, И над рекой до тла сгоревший дом, Сосед по парте навсегда потерян. Я путаюсь беспомощно во всем, Что невозможно школьной меркой мерить. До самой смерти буду вспоминать: Лежали блики на изломах мела, Как новенькая школьная тетрадь, Над полем боя небо голубело, Окоп мой под цветущей бузиной, Стрижей пискливых пролетела стайка, И облако сверкало белизной, Совсем как без чернил "невыливайка". Но пальцем с фиолетовым пятном, Следом диктантов и работ контрольных, Нажав крючок, подумал я о том, Что начинаю счет уже не школьный. Июль 1941 г. СТИХИ ИЗ ПЛАНШЕТА ГВАРДИИ ЛЕЙТЕНАНТА ИОНА ДЕГЕНА
ст.оператор: Случайный рейд по вражеским тылам. Всего лишь танк решил судьбу сраженья. Но ордена достанутся не нам. Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье. За наш случайный сумасшедший бой Признают гениальным полководца. Но главное - мы выжили с тобой. А правда - что? Ведь так оно ведется,., Сентябрь 1944 г. Есть у моих товарищей танкистов, Не верящих в святую мощь брони, Беззвучная молитва атеистов: - Помилуй, пронеси и сохрани. Стыдясь друг друга и себя немного, Пред боем, как и прежде на Руси, Безбожники покорно просят Бога: - Помилуй, сохрани и пронеси. Сентябрь 1944 г.
ст.оператор: Мой товарищ, в смертельной агонии Не зови понапрасну друзей. Дай-ка лучше согрею ладони я Над дымящейся кровью твоей. Ты не плачь, не стони, ты не маленький, Ты не ранен, ты просто убит. Дай на память сниму с тебя валенки. Нам еще наступать предстоит. Декабрь 1944 г. Поразительная судьба у этого человека. Года два назад читал его мемуары и вот наткнулся на стихи в интернете и вспомнилась та книга : как 16 мальчик ушёл на войну. Раненый переплыл Днепр(в это трудно поверить), потом сново фронт и опять его по малолетству отправляют в тыл. Был трактористом какое то время, таковое училище и снова в бой. Тяжёлые ранения, инвалидность , мужество, учёба и вот он прославленный хирург. Судьба.... http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/DEGEN/stihi.txt
китаец: 15 октября, 2012 ВОСПОМИНАНИЯ О СЛУЖБЕ Виктор НАЗЕМНОВ Наземнов Виктор Петрович (род. в 1935 г.), генерал-майор в отставке, начальник отдела кадров политуправления округа в 1978-1982 гг. В Советской Армии с 1954 г. Окончил Энгельсское военное зенитно-артиллерийское училище, Военно-политическую академию им. В.И. Ленина. В Московском округе ПВО с 1968 г. работал в должностях: заместителя командира полка по политической части, начальника политотдела зенитного ракетного полка, ст. инструктора, начальника отдела кадров, инспектора отдела организационно-партийной работы политуправления, начальника политотдела 16-го корпуса ПВО. Закончил службу начальником политотдела частей и учреждений Войск ПВО страны. Награжден орденом "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" III степени, многими медалями Союза ССР. ВОСПОМИНАНИЯ О СОВМЕСТНОЙ СЛУЖБЕ Подходил к концу 1971-й год. Ноябрь месяц - пора подведения итогов за текущий и подготовка к новому учебному году. А это: планирование на зимний период обучения, подготовка учебно-материальной базы, для офицеров и прапорщиков составление планов личной подготовки. При этом продолжается повседневная жизнь боевой части: боевое дежурство, караульная и внутренняя служба и многое другое. Нашу часть развернули на том месте, где во время Великой Отечественной войны, располагался истребительный авиационный полк. От авиаторов остались кое-какие каменные постройки. В них теперь находились столовая, двухэтажная казарма, складские помещения. Различные службы, штаб, политотдел размещались в обычных для войск ПВО постройках типа "ДЩ", которые в шутку расшифровывали, как дощато-щелевые. Топить приходилось много, но тепло быстро улетучивалось. Поэтому истопник был не последним человеком в обеспечении жизнедеятельности воинской части. Припорошило снежком и наше поле, которое отделяло поселок деревообрабатывающего комбината от полка. На его окраине находились несколько домов, в которых жили командир полка майор Базанов Вениамин Григорьевич, некоторые офицеры штаба и моя семья. Какие-то 10 минут - и ты на работе. Можно успеть и на обед сбегать. Остальные офицеры и прапорщики жили в бывшем авиационном поселке, домиках коттеджного типа, при каждом из которых имелся небольшой огородик. Правда, постройки обветшали и требовали постоянного ремонта. Холостяки получали жилье в 2-х этажном ДОСе, основательно продуваемом всеми ветрами. В военный городок их доставлял штабной или рейсовый автобусы из поселка Савелово. В те годы Волга, на берегу которой размещался полк, отделяла старинный русский город Кимры от станции и поселка Савелово. Мост построили позже. А тогда существовала лишь паромная переправа. Зимою прокладывали ледовую дорогу. До Москвы добирались поездом с пересадкой в г. Дмитрове и приезжали на Савеловский вокзал. Путь занимал около 4-х часов. Ноябрьское утро не предвещало ничего необычного. После небольшой пробежки и завтрака я пришел в политотдел и вместе с офицерами занялся планированием работы на полгода. Заместитель майор Муравьев Владимир Иванович, пропагандист майор Кольцов Сергей Петрович и помощник по комсомолу старший лейтенант Москалев Виктор Григорьевич занимались составлением планов личной подготовки. Около 11-ти раздался звонок. Дежурный по КПП доложил о приходе какого-то полковника в авиационной форме. К нам периодически приезжали офицеры из округа не только в артиллерийской форме. Я выбежал из штаба и увидел энергично шагавшего мне навстречу молодцеватого полковника. Как положено, представившись, услышал в ответ: "Полковник Шашков". Откровенно, я был удивлен и встревожен. В войсках многие знали начальника отдела кадров политуправления округа, строгого, требовательного, я бы даже сказал, придирчивого и щепетильного человека. За эти качества его называли "железным канцлером" и не очень напрашивались на общение с ним. За высокий профессионализм, скрупулезность в кадровой работе он пользовался полным доверием генерал-полковника Николая Васильевича Петухова, члена военного совета - начальника политуправления округа. Позже я узнал, что Н.Н. Шашков "прошел" проверку у Н.В. Петухова еще во время войны в КНДР. Так что для моего напряженного состояния основания были. Да и приезд такого "окружника" в одиночку не мог быть простым прогулочным выездом. У полковника были стремительная легкая походка и цепкий, пристальный с прищуром взгляд голубых глаз. Он прошелся по легкому морозцу, и румянец играл на щеках тщательно выбритого лица. Всем своим видом он вызывал симпатию и доверие. Николай Николаевич, как он просил себя называть, рассказал мне о том, что эти места ему хорошо знакомы со времен войны, когда он юным авиамехаником проходил здесь службу в истребительном авиационном полку. Тогда ему поручали обслуживание самолета командира полка полковника П.Н. Двирника. Он активно участвовал в общественной работе, являясь секретарем комсомольской организации звена управления и, как член бюро ВЛКСМ полка, получал немало заданий от своего тезки Николая Карелина. Потом служба не раз скрещивала их пути, пока не привела под одни "знамена" в округе. В процессе работы я мысленно часто уходил в годы студенчества. Вспоминался наш дружеский новогодний розыгрыш. Под новый 1968 г. - год выпуска из ВПА им. В.И. Ленина, каждому слушателю курса инициативная группа выдала шутливые пожелания. Так, майору А.П. Закружному одному из лучших слушателей, который прибыл с Дальнего Востока, было сказано: "Ждет Восток. Ты был там нужным. Торопись, майор Закружный". Судьба и начальники распорядились так, что мы оба прибыли в 10-й корпус: он - под Зеленоград на "ближнее" кольцо, я - под Дмитров на "дальнее". Когда ему первому поступило предложение на должность начальника политотдела 200-го полка в Борки, он воспринял это, как наказание и ошарашил начпокора генерала И.П. Михалевича вопросом: "За что?" Я же, руководствуясь с лейтенантской поры советом начальника разведки озад мудрого капитана А.Я. Израйлит "от предложений на более трудную работу никогда не отказываться", поехал в деревню Борки, а Закружный - в политотдел армии. Я ни разу не пожалел и только благодарил судьбу за такие повороты в жизни. Надо сказать, что 200-километровое удаление от Долгопрудного и генерала Михалевича освободило меня от циркуляров и прибавило самостоятельности в работе. Только иногда долетали сюда "ласточки" - вести из корпуса. Как это было однажды, когда я получил на папиросной бумаге (она позволяла на машинке изготовить больше копий) строгое указание за подписью заместителя начальника политотдела полковника М.Е. Гуляева "о недопустимости безответственности и исключительной личной неисполнительности с предупреждением о наказании в дальнейшем". На мой вопрос по телефону я получил разъяснение: "Политотдел пока не имеет к Вам претензий, а бумагу прислали, как и другим, для профилактики". Конечно, не всегда помогали большие расстояния от Москвы. Так, мой приход в политотдел не остался "незамеченным" для политотдела Армии. В первый же месяц пребывания мой заместитель и инструктор по партийному учету "организовали" мне взыскание от генерала В.А. Гришанцова, за подмену специальной мастики для печатей простыми чернилами. Несколько бланков партийных документов было испорчено. Что заслужил, то и получай... Вскоре я понял, что не зря приезжал авиационный полковник из Москвы. А я же, вернувшись в полк с вокзала, весь отдался текущим делам с учетом начала учебного, а потом и календарного 1972 г. В марте пришло сообщение о новом повороте в моей жизни. Я получил назначение старшим инструктором отдела кадров в Москву. И началась моя перестройка на кадровика. Обучался всем канцелярским тонкостям, ибо без черновой работы в кадрах нельзя. Научился тщательно, скрупулезно выполнять все операции кадрового делопроизводства. А когда осваивал работу на печатающей машинке (о компьютерах мы еще не слышали), то одна сотрудница сказала: "Учитесь, учитесь, глядишь, как В.В. Кондаков, генералом станете". Ну, как в воду глядела... Намного позже, когда я прошел 4-годичную выматывающую аппаратную выучку, Николай Николаевич в минуты откровения говорил мне: "Не повторяй моих ошибок, будь более решительным в принятии решений, не держись за Москву, иди на большие должности". Действительно, жизнь идет по кругу. В марте 1962 г. из политотдела 20-го корпуса ПВО (г. Пермь) меня назначили в комсомольский отдел политуправления УрВО (г. Свердловск). И вот опять март месяц, десять лет спустя, я прибыл к новому месту службы в политуправление, но уже Московского округа ПВО. Знаменитое историческое место - Кирова, 33 (ныне Мясницкая), а рядом, во дворе - Сталинский домик во время Великой Отечественной войны (потом и поныне) - приемная министра обороны. С душевным трепетом я переступал порог здания штаба и считал большим праздником тот день, когда мне оформили постоянный пропуск. Теперь совсем рядом находились: матерый кадровик - заместитель начальника отдела Михаил Григорьевич Арсеньев, ведавший заменой и политсоставом радиотехнических частей - Петр Андреевич Саушкин, направленец на внешние корпуса (Ярославский и Ржевский) и все авиационные кадры - Владимир Николаевич Воробьев, занимающийся вопросами мобилизационной работы и частями окружного подчинения - Владимир Александрович Выпов, Мой предшественник Виктор Федорович Глушенков, выдвиженец из 1-й Армии, вел кадры политсостава Армии. Энергично освоив должность в отделе, заслуженно получил назначение в отдел оргпартработы инспектором по ЗРВ. В отделе работали два гражданских сотрудника. Великие доки в своем деле. Это инструктор по учету кадров, совмещавшая по собственной "инициативе" работу на печатающей машинке, И.А. Клебанова. Не очень удачный эпитет для женщины, но это так - мужественная женщина, стоик. Заведующий учетом подполковник в отставке П.Е. Чуркин. Эти люди заслуживают того, чтобы о них сказать особо. П.Е. Чуркин служил секретарем военного совета у Александра Ивановича Покрышкина. О его выражениях, переходящих в разряд анекдотов, среди ветеранов политуправления ходили легенды. Человек очень деликатный, старой школы воспитания, как правило, выдержанный и терпеливый, когда требовались разъяснения по кадрам, он мог мгновенно прийти в ярость и наговорить дерзостей. Эта скрытая пружина срабатывала только тогда, когда кто-либо посягал, по его мнению, на честь и достоинство любимой футбольной команды, за которую он болел всю жизнь. Не случайно он имел кличку "Торпедо", чем и гордился. Но все разговоры на эту тему обычно были безобидными и Петр Егорович "не заводился". Однако встречаясь перед очередным партсобранием с Н.В. Петуховым, Чуркин не терпел выпадов в адрес команды даже от него. Начальнику, видимо, нравилось дразнить фаната - болельщика, а тот в ярости переходил на оскорбления именитого генерала. Владимир Александрович Выпов, прослужив в окружных частях и политотделе, их объединяющем, пройдя "Гаринскую школу" (полковник Гарин Яков Иванович, активный участник Великой Отечественной войны, известный в войсках ПВО руководитель политоргана), умел выходить из самых затруднительных ситуаций, хорошо знал и поддерживал дружеские отношения с офицерами и служащими штаба, отделов и служб округа. Как рыба в воде уверенно чувствовал себя в учреждениях тыла и военторга. Там это ценили. На завершающем этапе службы, пройдя кадровый аппарат Главпура, получил приглашение и еще долго работал в управлении военной торговли округа. О Выпове можно говорить много и привести не один интересный случай. Но так, как он умел рассказывать и развеселить любой коллектив, другим дано не было. Просто надо было быть рожденным для этого. Достаточно сказать без преувеличения, что он, находясь на застолье, не умолкая и не повторяясь, мог весь вечер, рассказывать один за другим веселые анекдоты. За время совместной службы не могу вспомнить такой день, чтобы Выпов был хмур и неприветлив. Он имел необыкновенный дар положительного общения с людьми. Я весьма благодарен ему залу школу, которую прошел с ним в процессе совместной работы, тем более, он передал мне свое, весьма специфическое направление - мобилизационную работу. Наведя порядок в документах, в учете кадров по военному времени, он со спокойной совестью стал работать заместителем начальника отдела после увольнения М.Г. Арсеньева. Несколько слов о В.Н. Воробьеве, с которым мы сидели за столами напротив. Поначалу он не питал ко мне симпатии и доверия. Причина была во мне. Потому как я, несмотря на его старшинство (в 7 лет разница) не упускал возможности его "зацепить". А он не позволял такого даже равным по должности и возрасту, мог долго поддерживать в себе недружеский настрой за эти мои козни. На вечере, где отмечали присвоение мне звания "полковник" он сказал: "Виктор, я никак не ожидал, что ты пригласишь меня на этот вечер". А тогда вслед за представлением в отделе последовало знакомство со всем коллективом управления. Встав на партийный учет в политотделе штаба у Ивана Владимировича Макерова, бывшего летчика, начальника политотдела авиационной дивизии, а затем Горьковского корпуса ПВО, я даже не мечтал и посчитал бы большой наглостью думать, что, аттестованный на политотдел корпуса ПВО с должности начальника отдела кадров политуправления, буду еще что-то выбирать. В те времена, если бы я кому-то открылся в том, что мое горячее стремление работать в войсках пересилило предложение стать инструктором отдела административных органов ЦК КПСС, меня бы осмеяли или просто не поверили. А с генералом Макеровым мы еще не раз обсуждали кадровые проблемы, но не думали, что я пойду по его стопам и пройду большую школу в 16-м корпусе ПВО, проработав почти 7 лет начпокором, получу очередное воинское звание "генерал -майор". За шесть с половиной лет в должности я работал с В.А. Артемьевым, В.И. Ожигиным и В.В. Костенко, которые находились в должности командира корпуса. Владимир Александрович Артемьев, выросший до генерал-лейтенанта и впоследствии назначенный заместителем начальника Калининской (ныне г. Тверь) ВКА ПВО, произвел на меня неизгладимое впечатление. Человек глубокого аналитического ума, большой воли и твердого характера рожден был для армейской службы. Виктор Иванович Ожигин, сменивший В.А. Артемьева, продолжил эстафету ратных дел командиров 16-го корпуса. Своим трудолюбием, энергией, беспокойностью увлекал личный состав на качественное выполнение стоящих задач. Его инициатива и дотошность не знали границ. Он не растерял достижений предшественника ни в боевых делах, ни в работе с людьми. Умело опираясь на своих заместителей, Павла Андреевича Горчакова, начальника штаба Эдуарда Николаевича Ясинского, успешно руководил подчиненными войсками. Мой предшествующий опыт полковой службы помог мне успешнее работать в корпусных частях. Как известно, легче учить на собственном примере, да и люди тогда больше верят. Бездоказательная метода "делай так, как тебе говорят" всегда являлась самой порочной. Ею в совершенстве владели люди, не имеющие войсковой практики, "проскочившие" без труда на различные штабные должности. Именно поэтому, не только я, но все, кто работал под командованием молодого майора В.Г. Базанова, верили ему и охотно шли на различные инициативы в деле совершенствования боевой готовности, будь то строительство хранилища для ракет № 61 или повышение эффективности боевого управления на КП зрп. У него, также как и у В.А. Артемьева, сильными сторонами в работе были строгий контроль, системность и высокая требовательность. В их умении все разложить по полочкам, логически осмыслить, найти решающие доводы, равных им я не встречал. Поэтому, встретив В.Г. Базанова в звании генерал-лейтенанта и должности помощника командующего округа по вооружению, я не удивился. Вениамин Григорьевич в период становления полка находил деловой контакт, имел дружеские отношения и с А.И. Асеевым, прошедшим Великую Отечественную войну, из-за которой он так и не сумел получить высшее образование, но дослужил до "полковника", и сменившим его на штабе полка, способным инженером М.Н Прокофьевым, позже возглавившим службу вооружения 1-й Армии. У всех нас в ту пору, в том числе и у В.Г. Базанова, возникали сложности только в том, что Майк Николаевич становился неуправляем лишь тогда, когда на досуге получал возможность исполнять опереточные арии. Голос ему позволял, да и выносливости хватало. Если его не останавливали, он мог петь до тех пор, пока у слушателей не выдерживали нервы. И все-таки, я сожалею, что не сделал ни одной записи его импровизаций. Подопечные войска, бессильные как-либо воздействовать на такую "плановость", могли только подшучивать, мол, нет порядка в этом "птичнике", имея в виду сочетание сразу нескольких фамилий (Петухов, Воробьев, Чайка и Курятов). Поток воспоминаний бесконечен. Уверен, что даже в отдельной книге их все не вместить. И все это - люди, люди... Хоть и очень редко, но случались ошибки в назначении. Не все начальники сдерживали напор протекционистов разных уровней, желающих пристроить своих "кандидатов" поближе к столице без учета их способностей и возможностей. Это была, на мой взгляд, самая большая трудность в работе кадровиков политуправления. Не новость, каждый начальник старался прихватить с собою тех, кто перед ним отличился на прежнем месте службы, будь то Урал или Север. В бытность Н.В. Петухова и Н.Н. Шашкова растили и выдвигали заслуживающих этого окружных политработников и меньше со стороны. Шло большое движение кадров. Они не старели, не засиживались. Вспоминается строгий разговор в политуправлении Войск ПВО при назначении меня начальником отдела кадров. Требовали прекратить "порочную" практику опоры только на окружные кадры и не чинить препятствия начальникам, желающим выдвигать своих, проверенных людей. Требование учел, но то, чему учил Н.Н. Шашков, оставалось руководством к действию - в первую очередь "двигать" свои, окружные кадры. И еще об ошибках. Темным пятном осталась в памяти волокита с письмами и жалобами и, в конце концов, увольнение из армии своего однокашника по учебе в академии Леонида Бедрицкого. Ошибка была давнишняя, когда его отбирали на ротного политработника в РТВ еще до академии. Человек не обладал необходимым и качествами, дослужив до начальника политотдела базы, готовился к очередному званию "полковник", но не захотел установить деловые отношения с командиром части. Ни разговоры, ни уговоры не действовали. Был уволен. При Н.Н. Шашкове инструкторам предоставлялась полная свобода в предложениях кандидатов на выдвижение. Практиковались короткие совещания в отделе, когда все сообща предлагали кандидатов из своих направлений на какую-нибудь освободившуюся большую должность. Для более глубокого и детального изучения проводились выезды на места службы в части и подразделения. Так было и со мною. Доверяя инструкторам, начальник и заместитель редко выезжали с этой целью. Руководство управления полностью доверяло начальникам отделов, особенно, если они подбирали офицеров в свои коллективы. Так, из 1-й Армии в наш отдел последовательно были назначены: Виктор Васильевич Пере-возников, Анатолий Иванович Жуков и Юрий Михайлович Кулагин. Предпочтение отдавали тем, кто окончил ВПА им. В.И. Ленина и "прошел" полк. Виктора Григорьевича Никулина рассмотрели в отдел, как кадровика-профессионала. Как-никак, за его спиной работа начальником отделения кадров политотделов 10-й и 1-й Армий, где он с "азов" прошел кадровую науку на практике. Он не делал для себя новых открытий в отделе, как я. Еще находясь в Балашихе, уже консультировал нас по армейским кандидатам на выдвижение. Даже потом, уйдя в отставку, постоянно служил "палочкой-выручалочкой" всем, кто не мог найти какую-то информацию по кадрам Войск ПВО. Шашков вырос от сохи, в прямом смысле. Сельским парнишкой ходил за несколько километров через лес и поле, чтобы закончить семилетку. И только в 27 с лишним лет, пройдя школу жизни сначала авиамехаником в годы войны, а потом в боевых действиях в КНДР, от младшего технического специалиста до работника политотдела дивизии, он получил среднее образование. Совмещая службу и учебу в школе рабочей молодежи, сумел окончить 10 классов с серебряной медалью. А потом в академии освоить полный курс наук авиационного факультета с золотой медалью. Получив в средней школе лишь одну четверку по русскому языку, а в академии по аэродинамике и самолетовождению (из 38-ми зачетов и экзаменов), всю жизнь работал над собою, много читал и писал. Журналисты восхищались тем, как Шашков пишет статьи в газету. С чистого листа шло изложение материала. Кроме ручки и бумаги никаких подручных пособий. В редакции газеты "На боевом посту" говорили: "Если материал от Шашкова, то можно сразу в набор. Исправлений не бывает". И я благодарен Николаю Николаевичу за то, что он научил меня, думаю и не только меня, не робеть перед листом чистой бумаги, не пугаться того, чтобы свободно излагать свои мысли. Но такое состояние пришло не сразу. Из своей жесткости Шашков не делал секрета и не прятался за ширму: он три шкуры "драл" с себя. К себе был беспощаден. Могучий от природы, крепкого крестьянского сложения и здоровья, он даже болезни переносил на ногах, работал с температурой, не откладывая дела. Он мне почему-то напоминал по своим человеческим данным маршала Г. К. Жукова: и простым происхождением, и хваткой, крепким практичным умом, внешним обликом, необычайным трудолюбием, жесткостью во имя дела и добродушием, любовью к людям-труженикам. Позже я убедился, что от него и дома исходил такой, можно сказать, деспотический настрой. Почти все кадровики выходили из отдела на большую работу с определенным "знаком качества". Чтобы не быть голословным, назову некоторые фамилии. В Главпуре на ответственных должностях работали В.Н. Воробьев, В.А. Выпов, Ф.И. Губарев, В.В. Перевозников, Ю.М. Кулагин, Л.Ф. Котов, В.Н. Соколов и другие. Подготовка в отделе давала возможность офицерам найти себя в любых сферах деятельности, на разных участках. Так, В.В. Перевозников работала различных ответственных должностях, последнее время трудился в администрации Совета Федерации России, Л.Ф. Котов - в аппарате правительства Московской области, В.Н. Соколов - в контрольно-счетной палате Москвы. Генерал А.С. Иванов, проверенный долгой совместной службой и непростыми ветеранскими хлопотами, остается бессменным председателем, хотя и не раз просил, чтобы его переизбрали. Это его беспокойная натура и настырность привели многих уважаемых офицеров и генералов округа к работе над этими воспоминаниями. Немалый возраст не мешает быть активными штыками М.Д. Бондаренко, Ф.И. Губареву, И.Н. Егорову, Ю.А. Захаренкову, А.И. Киринюку, Д.Ф. Ковальчуку, И.Л. Коледе, Г.А. Наумову, В.Я. Ульянову, А.А. Чайке, И.Я. Чупракову, Г.С. Шевченко. До самого последнего дня, не жалея своих сил, работали среди нас В.Н. Воробьев, Б.П. Мирошниченко и В.Г. Никулин. Мне особенно приятно, что в памяти и воспоминаниях наших ветеранов отчетливо живут такие люди, как Николай Николаевич Шашков. Готовя статью, я встретился с генералом в отставке И.Б. Ковыриным. Судьба долго вела его вместе с Н.Н. Шашковым одними дорогами службы. По рекомендации молодого замполита полка секретарем комитета ВЛКСМ части избрали И.Б. Ковырина. Являясь техником, он не раз наблюдал такую картину. На станции, которая выполняла функции командного пункта, дежурило значительное количество офицеров. Днем личный состав находился на рабочих местах, и жизнь шла по установленным правилам несения боевого дежурства. В вечернее время оживление спадало, и тогда холостяки, а на станции среди них большинство - молодые офицеры, садились за стол и "расписывали пульку" (играли в преферанс). Замполит полка, готовясь к увольнению, уже давно махнул рукой на такие мелочи. Посещая станцию, сам нередко занимал пустующее место и "резался" в карты, пока его не обыгрывали. Но вот он уволился. Ради объективности надо сказать, что холостяки ушли "в подполье" и продолжали свое увлечение в офицерском общежитии, при этом оставляя отдельных лейтенантов без месячной получки. Тут уж в этот процесс включился секретарь комитета комсомола. Заключив союз, офицеры-активисты стали совершенствовать игру в преферанс и, достигнув мастерства, "раскрутили" главного покусителя на лейтенантские зарплаты. Вот так, "клин клином", и разрешился финансовый кризис у молодых офицеров. "Н.Н. Шашков о себе не любил много говорить, - вспоминал И.Б. Ковырин, - да, многие и не знали, что предшествующие годы службы он посвятил авиации. Специфику зрп С-25 освоил быстро и не испытывал никаких проблем общения с инженерно-техническим составом. Завершая свои наблюдения, ныне уже ветеран, И.Б. Ковырин подтверждает то, что "Николай Николаевич остался в памяти, как человек исключительно преданный делу, которому он посвятил всю свою жизнь, высокоорганизованный, с чистыми руками и светлой головой". Рано по велению сердца они оказались в рядах авиации. Николай Николаевич в августе 1942 г. прочитал похоронку о гибели своего старшего брата Ивана, а в декабре он уже принимал военную присягу и учился в Яновской военной школе авиационных механиков. Потом готовил к боевым вылетам самолеты на аэродроме (деревня Борки), участвовал в боевых действиях в КНДР в истребительной авиационной дивизии Кожедуба, где в полку на комсомоле под руководством летчика и начподива Н.В. Петухова проходил проверку делом. В.П. Акимов знакомится с Н.Н. Шашковым, принимая от него должность в ИАП (ст. Воротынск в 18 км от Калуги). С тех пор они уже поддерживают добрые дружеские отношения до конца службы. Позже, работая инспектором по авиации в политуправлении, Н.Н. Шашков видит, как самоотверженно, один за весь политотдельский аппарат (тогда все оказались на учебе) работает пропагандист В.П. Акимов. Сам "пахарь" и трудоголик, он не может не помочь достойному офицеру. Все время отслеживает его служебный путь и помогает ему в заслуженном росте. О переводе В.П. Акимова на очередную должность искренне горевал начальник политотдела иап Анчеев Игорь Николаевич. Он сожалел об уходе такого прекрасного политработника и толкового пропагандиста. А служба привела В.П. Акимова в политотдел Никулинской школы младших авиаспециалистов. Здесь Василия Петровича привлекали не лебеди в бассейне, а объем ная, напряженная работа с молодыми сержантами и солдатами. Школа, к тому же, несла дополнительную нагрузку с большим количеством всевозможных сборов и занятий для руководящего состава округа. Было где развернуться. Он не засиделся. Его выдвинули в отдел пропаганды и агитации политуправления округа. Он облагородил и усилил инструкторский состав пропагандистов. Светлая память о Николае Шашкове живет в его сердце. На мой вопрос: "Какие воспоминания остались от совместной службы с Николаем Николаевичем?" - ответил коротко: "Я многое перенял от него и, прежде всего - ответственность, великое трудолюбие и уважение к людям".
ст.оператор: Вышла книга Бабакина А.Г "На наши РЛС надеется страна" . Доказательно, на примерах автор показал, что в конце 40-х годов ХХ века именно на Преображенской площади столицы на перестроенном бывшем танкостроительном заводе начали осваивать первые советские РЛС П-20 «Ромашка» дальнего обнаружения, которые спустя несколько лет создали основу радиолокационного поля ПВО над Советским Союзом. Автор книги на основе встреч с ветеранами, изучения архивных документов доходчиво и интересно рассказал, как потом строились РЛС П-25, П-30, П-35, П-50. http://nvo.ng.ru/armament/2017-02-10/7_936_radar.html
Эстина: Мой друг и товарищ Владимир Макаров прислал свое стихотворение Моя Родина, моя память.
volhovm6: Вот уже скоро наступит 23 февраля,День защитника Отечества,всей стране объявлен выходной ,все будут отмечать ,всех мужчин будут поздравлять. А справедливо ли это? Почему тех кто не служил тоже поздравляют? Почему им тоже объявлен выходной день? Чем они заслужили эти привелегии? У нас меня на работе ,6 мужчин ,всем уже более 35 лет, а вот служил только я ,а остальные нет ,но выходной у всех и поздравляют тоже всех ,не справедливо ,на мой взгляд Коллега говорит: - Я по болезни в армию не попал ! Ага ,Вы бы его видели ,двухметровый амбал и качок ,постоянно в фитнесс центре ,спрашиваю :- А какой диагноз? - Нууууууу ,там что то сложное и при этом подмигивает и ржет как конь Второй прямо говорит :- Я ,что похож на дурака ,два года портянки мотать? Пусть дураки и дебилы служат! При этом подарки и поздравления принимает с удовольствием. Остальные отмолчались...... Спрашиваю у женщин коллег: - А зачем Вы дарите подарки тем кто по сути защитником не является,тем кто струсил и откосил от армии? - Ну они же мужчины ,в этот день мужчин надо поздравлять.-отвечают мне женщины - Но это же не День мужчины ,это День защитника Отечества ,то есть День тех кто защищал и будет,если надо ,защищать.......... Одна коллега ,женщина мне на это парирует : - Вот мой брат,два года в Туле служил ,заборы красил и полы мыл ,автомат видел только несколько раз ,чем он защитил Отечество?И так многие служили ,не принося пользы Родине и никого не защищали! Все остальные согласно ей кивали........... - Да ,многие заборы красили и полы мыли ,то есть делали то ,что хотела от них Родина ,на тот момент ,но если бы в этот момент началась бы война,то именно они взяли в руки оружие и пошли воевать,то есть защищать Вас от врагов ,именно они ,а не те "косари из фитнесса"! - Ну не случилось же - говорят мне - Правильно,не случилось и не случилось благодаря тем кто "заборы красил и полы мыл",не случилось потому ,что границу охраняют и боевые части на границе стоят,потому ,что враг знает, что если он решит напасть ,то целая армия "тех кто красит и моет" возьмет в руки оружие и плечом к плечу встанет на Защиту своего Отечества!!! А те кто откосил ,станут старостами ,т.к. приспособленцы........... По моему мнению,нужно делать День защитника Отечества только для отслуживших в рядах Вооруженных Сил и для женщин ,чтобы было кому поздравлять , а у "косарей" этот день должен быть рабочим! Согласны? Опубликовал Владимир Россиянин ,ОТСЮДА
ст.оператор: Тема конечно интересная. У меня тоже много вопросов о современной Армии, а вот почему поздравляют всех , то тут всё ясно. Мужское население страны потенциальные защитники в случае войны. Больные , кривые . Всех поставят под ружьё и спрашивать не будут если что то серьёзное произойдёт.
Эстина: Люблю Рязань свою родную, Грибы растут у нас с глазами). В разлуке с ней всегда тоскую, Не рассказать мне всё словами. Все говорят, что косопуза, Да наплевать на это мне. Есенина любила муза, И в нашей было стороне. Люблю её я всей душою, Монастырей резную вязь. Люблю ходить лесной тропою, В дожди месить родную грязь. Полей с хлебами золотыми, Берёз кудрявых,рощ зелёных. И с соловьями колдовскими, Поют что песни для влюблённых. Рекой-Окой,что под обрывом, Петляет в пойме средь лугов. Как широка она разливом, Вдаль до бескрайних берегов. Церквей её золотоглавых, Кремля у Трубежа-реки. И от врага её заставы, Сражались где её полки. С Сельцы Рязанский край Владимир Макаров
ст.оператор: Для тех кто интересуется http://www.ethnica-studio.ru/portfolio/zhurnaly-i-knigi/item/336-sovremennaya-tekhnika-vko-i-reb-rossii.html
Эстина: Офицерская доля Вы погоны надели мальчишками, Свою жизнь навсегда повернув, Но из детства с красивыми книжками Прямо в зрелость, без страха шагнув. Офицерская доля тревожная, Но когда нормативы на "пять", Оборона державы надёжная, И с небес не появится тать. Вы владеете грозными силами. Но мы знаем, что лишь для того, Чтоб просторы небес были синими Есть и будут войска ПВО. Много вёрст полигонами пройдено И обучено много солдат Это в чистое небо над Родиной Ваш весомый естественный вклад. (Олег Боголюбов) Здорово и сильно.
volhovm6: Это не моя история, просто служили вместе с одним парнишкой, он уже наверное готовится подполковника получать, вот он и рассказывал. Есть в войсках ПВО такая штука как центральные офицерские курсы, сокращенно ЦОК, в славном городе Владимире. Практически каждый из молодых офицеров (по крайней мере РТВшник), иногда даже не единожды, попадает туда на учебу. Сами понимаете, переход на другую должность, на новую РЛС требует обучения, и длится вся эта радость обычно три месяца. Теперь собственно сама история. Отправляют Андрюху на ЦОК - три месяца!!! из Моздока во Владимир!!! ни разу не был, что к чему он не знает, ну и кинулся к опытным сослуживцам с вопросами, мол как там, куда идти, как проехать? Ну кто-то ему и говорит, типа, не парься, Андрюха, дорогу не запоминай, просто подходишь к ЛЮБОЙ девушке и спрашиваешь, как мол на ЦОК проехать и все. Тот послушался, выпил на прощание со всеми и поехал. Как в наших поездах путешествуют военные все знают, поэтому в момент прибытия в пункт назначения голова у Андрюхи болела, цвет лица оставлял желать лучшего, да и сам он был немного помят и никак не бодр и весел. Но самое главное он помнил - надо спросить у девушки, где тут этот ЦОК, найти его и доложиться начальству. Он находит взглядом девушку и нетвердою походкой направляется к ней, примерный разговор выглядел так: - Девушка, вы не подскажете как до ЦОКа добраться? - А тебе какой нужен-то? - Не знаю, а их тут что, много? - Ага, что изучать-то будешь? - Ну РЛС... - Какую!? - 5н84 - А, "Оборону"! Ну это метровый диапазон, значит тебе на первый ЦОК, проехать можно вот так-то и так-то (объясняет как добраться, где общага и т.д.), понял?? Сказать, что Андрюха был в шоке - это ничего не сказать, он остолбенел, потом выдавил из себя: - Спасибо большое, девушка! - и повернулся в указанном направлении, после чего был окончательно убит выстрелом в спину, когда девушка произнесла, ни к кому не обращаясь, но с неслабой обидой в голосе: - Какие же вы все СУКИ вежливые когда только-только приехали!!! ОТСЮДА
volhovm6: Армия. Проснулся я около двенадцати часов дня во время стоянки. Свесив голову в проход я увидел что почти все ещё спят, либо валяются в постелях. Я решил тоже понежиться, после шконок вагонные полки с матрасами казались нам самой мягкой периной на свете. Но через некоторое время по коридору прошёл майор и сказал, чтоб все вставали. Так как подъезжаем к Москве и пора собираться. Поспрыгивав с полок и наскоро умывшись, мы, сели за поздний завтрак, а судя по времени так уже и за обед. Перекусив наполовину остатками своих запасов, наполовину сухпайком, мы стали собирать бельё и сворачивать матрасы. Всё это сопровождалось целой серией приколов и шуток. За этой суетой мы незаметно подъехали к Москве. Поезд остановился. Собрав вещи выходим из вагона. Ярославский вокзал. Толпа народу. Построились. Люди смотрят на нас, кто с улыбкой, кто с сочувствием. Хотя нам по большому счёту до лампочки их понимание и сочувствие. Двинулись к выходу с вокзала. Майор сказал, что за нами должны прислать автобус. Оставив нас возле автостоянки, он сказал нам ждать его, а сам отправился искать автобус из части. Минут через пять с сияющей физиономией он вернулся и сказал нам идти за ним. Мы двинулись за ним следом. Майор направился к шикарному экскурсионному "Икарусу", я подумал ещё: "Неплохо живут вояки!". Но майор обогнул "Икарус" и мы увидели старенький КАВЗик окрашенный в защитный цвет. Еле уместившись, мы сели в автобус. Через минуту мы уже мчались по улицам Москвы, КАВЗик оказался необычайно резвым, а шофёр видимо хорошо знал маршрут движения. Немного попетляв по городу мы выехали на загородную трассу. Мелькали посёлки с разными смешными названиями: Немчиновка, Баковка, Перхушково, Дубки, Часцы. В Часцах мы повернули направо и через несколько минут подъехали к КПП №1. В/Ч 11281 как гласила табличка на дверях КПП. За воротами стоял зенитный комплекс и три ракеты, были направлены в небо. Памятник. Проехали на территорию части, и немного покружив, остановились возле длинного одноэтажного здания. Выходим из автобуса, осматриваемся. Две казармы. Одна двухэтажная стоит поодаль, другая та к которой мы подъехали. Караульный городок. И вся территория части обнесена колючей проволокой. Заходим в казарму. Напротив дверей стоит деревянная тумбочка с чёрным военным телефоном. Большой коридор выстлан белой кафельной плиткой стёртой от времени сапогами. Проходим в спальное помещение. Огромная комната, где можно запросто сдавать на небольшой машине фигурное вождение, разделена на две половины продолжением коридора обрамлённого огромными колоннами. Как нам потом объяснили, на солдатском сленге этот коридор называется взлётка. Здесь он был покрыт уже линолеумом. В дальнем углу стоят несколько двухъярусных кроватей, всё что успели подготовить до нашего приезда. Майор приказывает нам сложить вещи и построиться в одну шеренгу на взлётке. Побросав свои рюкзаки и сумки, выстраиваемся. Он зовёт всех находящихся в казарме солдат. Всего их пятеро, представив их по очереди он говорит нам что теперь это наши прямые начальники, что мы должны беспрекословно им подчиняться и со всеми вопросами обращаться только к ним. И обращаться к ним не иначе как: "Товарищ младший сержант". Мы обещались всё выполнять. А потом пришёл повар из столовой и забрал остатки сухпайка, т.к. мы на довольствии ещё не стояли и накормить нас решили собственными запасами. Выполнив свою миссию повар ушёл и следом засобирался и наш майор, видимо посчитав что и он свою миссию выполнил. Но вот как видно спохватившись, он вернулся и сказал что кто хочет может отдать ему на хранение на эту ночь свои документы, (паспорта, права, военники. и т.д.) что бы мы их не потеряли. Это была военная хитрость, если бы он сказал нам что до конца карантина мы не увидим своих документов то вряд ли кто-то бы повёлся на такое. А так мы все отдали всё что у нас было из документов. Собрав, с нас дань майор ушёл, и после этого мы его не видели, до самой присяги. После того как он ушёл, мы расселись на табуретках в круг и начали обсуждать последние события, произошедшие с нами. Пока мы обменивались впечатлениями об месте предстоящей службы, сержанты курсировали из спального помещения в коридор и обратно, приглядывались к нам. Вскоре один из них подошёл к нам и сказал Серёге Терентьеву, что бы тот шёл с ним. Мы молча проводили их взглядами. Сидящий ближе всех к взлётке и видевший все, что на ней происходит до самого конца, принялся информировать нас. - Все сержанты зашли в туалет. - Тот который подходил с Серёгой тоже заходят туда. - Пацаны пошли! Вдруг они его сейчас откумарят! Все встаём и быстрым шагом направляемся в туалет. Когда мы зашли Серёга стоял и чему то улыбался. Сержанты почему-то сразу по одному стали уходить из туалета, последний кивнул Серёге что бы он следовал за ними. - Всё в норме? - Да просто спрашивают откуда мы и кто. Мы тоже стали выходить. Сержанты отвели Серёгу к своим кроватям которые стояли в самом начале комнаты и о чём то говорили с ним минут пять. Мы снова расселись на свои места возле наших кроватей. Серёга подошёл с довольной физиономией. И говорит нам:" Ну они и охуели когда вы всей толпой завалились. Говорят, что такого здесь ещё не было что бы за одного, вся команда подрывалась. Они сказали, что нас не тронут, придёт следующая партия, те будут встревать, а наш тест пройден. Попросили только если деньги у кого остались, чтоб им дали, нам они всё равно не нужны, а они хоть в увольнение нормально сходят". Короче загрузил он нас по полной программе, и все как дети повелись, и отдали все, что оставалось у нас в заначках, наивно полагая, что деньги нам действительно не нужны. Свою ошибку мы осознаем позже, примерно через неделю. Но именно с этого момента наметился раскол в нашей дружной команде, хотя тогда этого никто ещё не заметил. В двадцать часов нас вывели на улицу и построили в колону по три. Сержанты прикалывались: " По ранжиру! Весу! Жиру! Становись!" И мы разбирались по ранжиру. Наконец им удалось сотворить из нас весьма странный строй. И мы отправились в своё первое путешествие по гарнизону. Прошли мимо штаба части кубического двух этажного здания. Мимо импровизированного парка состоящего из одной алеи засаженной по сторонам могучими деревьями, и в центре которой стоял памятник в виде большой ракеты столбом направленной в небо. Навстречу прошли две молодые девушки, видимо дочери офицеров. В наших рядах появилось оживление, и шутки насчёт того, что здесь служить можно раз здесь спокойно без охраны бродят такие тела. Но девушки как видно привыкли к такому поведению новобранцев и не удостоив нас даже взглядом спокойно прошли мимо. Это было началом ещё одного открытия, в военных городках солдат срочников не любят. Но вот мы добрались и до столовой. Длинное одноэтажное здание. Заходим. Раздевалка, квадратная комнатушка размером где-то около пяти квадратных метров. Следов вход в раздаточное помещение и зал для приёма пищи. Два ряда столов, где-то человек сорок примерно поместиться думаю я. В общем, обычная столовая. Нас выстроили у раздачи в очередь, берём подносы, ложки и получаем по тарелке странного вещества отдалённо чем-то напоминающего рисовую кашу, в придачу к этому выдаётся стакан чая и два куска хлеба, белого и чёрного. Рассаживаемся за столы, тут я понял неверность моих рассуждений о вместимости. Сержанты рассадили нас по шесть человек за один стол, т.е. увеличили количество свободных мест на четверть. Через пятнадцать минут, когда всё было съедено, на каждом столе собрали все подносы и посуду на один поднос и определились, кто его будет уносить. После этого встали и вышли на улицу. На ясном небе светились яркие звёзды, дул тёплый ветер, рядом стояли новые надёжные друзья. Так для меня начиналась Армия. ОТСЮДА
Леонов Д.Н.: Сегодня услышал ещё несколько строк из эпической поэмы "Под Москвой в укромном месте стоит станция Б-200". Но процитировать нет никакой возможности, потому что густо разбавлено словом, хорошо рифмующимся с "Борозда" (рассказчик служил под Клином)
hakkapeliittaa: Дима, радуйся, вроде бы Роскомнадзор разрешил слово, рифмующееся с чудак, только на букву М))
Леонов Д.Н.: Там много разных слов было - и на "Б", и на "П", и что-то ещё про зам.ком.взвода. Но не последний раз встретились, надеюсь на продолжение
ГСМщик: hakkapeliittaa пишет: ... Мудрый, умный, дальновидный, артиллерийский командир
SAKVOIYG: https://youtu.be/YPXkMQyn3Ac
SAKVOIYG: Для ВАС дорогие офицеры!!! https://youtu.be/6ZjncgDuWTc
SAKVOIYG: https://youtu.be/ECbT7PIt3DA
SAKVOIYG: https://youtu.be/OXQz6AcFNEQ Я Русский и этим Я горжусь!!!
SAKVOIYG: За всех погибших и ушедшмх в бессмертие!!! https://youtu.be/nTX-_DruPfg
hakkapeliittaa: Про службу на Семипалатинском полигоне. Подсказали коллеги интересную книгу - Ядерный рэп, или Сақтан поездың Автор - Виктор Смоктий. Книга сейчас выставлена на Московской Международной книжной ярмарке, поэтому бесплатно в интернете можно прочитать только четверть книжки... Думаю, что через некоторое время повесть появится целиком. Прочитал взахлеб! Почитайте и вы!
SAKVOIYG:
ст.оператор: Привычно патокой пролиты речи. Во рту оскомина от слов елейных. По-царски нам на сгорбленные плечи Добавлен груз медалей юбилейных. Торжественно, так приторно-слащаво, Аж по щекам из глаз струится влага. И думаешь, зачем им наша слава? На кой… им наша бывшая отвага? Безмолвно время мудро и устало С трудом рубцует раны, но не беды. На пиджаке в коллекции металла Ещё одна медаль ко Дню Победы. А было время, радовался грузу И боль потерь превозмогая горько, Кричал «Служу Советскому Союзу!», Когда винтили орден к гимнастёрке. Сейчас всё гладко, как поверхность хляби. Равны в пределах нынешней морали И те, кто б**довали в дальнем штабе, И те, кто в танках заживо сгорали. Время героев или время подлецов – мы сами всегда выбираем как жить. Ион Деген - легендарный танкист Эти стихи написаны уже в послевоенное время
volhovm6: ЗА СОВЕТСКУЮ АРМИЮ! Ей сегодня — 100 лет! Лето 1982 года — я, отслуживший свой первый год, лечу в первый армейский отпуск к отцу в Краснодар. Батя встречает в аэропорту, оглядевши мои джинсы и майку: — А форма — в чемодане? Я: — Да нет. Зачем мне форма, я ж в отпуске... Батя: — Та-а-ак... Сейчас летишь назад за формой. Пошли... Тащит меня в воинскую кассу. В кассе: — Лейтенант, у нас до сентября все билеты проданы... Батя: — Идём к военному коменданту аэропорта. У коменданта: — Майор, понимаешь, этот дуралей (показывает на меня) прилетел без военной формы. К отцу, фронтовику! Я ж его в форме ещё ни разу не видел... Сделай доброе дело, майор, отправь его сейчас до Калининграда так, чтобы завтра — назад. Военный комендант, глядя на меня, как на полное говно: — Прилетел к отцу-фронтовику — и не в форме?.. Чем ты думал!.. Звонит куда-то: — Леночка, у нас там бронь на Калининград ещё висит? Одна осталась? Не отдавай никому, тут одного дурного лейтенанта надо срочно отправить. И обратный билет ему на завтра сделай. Мне: — Кру-у-угом! Бегом в кассу! Скажешь — от меня. * * * Через сутки, то же место, тот же час. Я, угорая при полном параде (на улице — под 40), обнимаю батю. Звучит классическое: — А поворотись-ка, сынку, экой ты смешной... Вижу: бате нравится мой вид. Улыбается довольно, хоть и пытается скрыть. * * * Следующее утро. Батя: — Одевайся, пошли в гараж, машину будем готовить, завтра поедем на море (Чёрное, кто не знает, от Краснодара до него — 150 вёрст всего). Я напяливаю джинсы... Батя: — Не-не, товарищ лейтенант! Форму надевай! Я: — Зачем, пап? Батя: — НАДО! Я так сказал! В отличие от современной молодёжи, я с отцом не спорил. В моей юности с отцами спорить было не принято. Надеваю свой «парад», идём в гараж. По дороге размышляю, зачем мне в гараже — погоны? Кем мне там командовать, кроме себя? Папкой — не по чину, он — капитан... Входим с батей на территорию гаражного кооператива. А на дворе — суббота, главный мужской «гаражный день» Советского Союза. То есть все мужики в сборе. Проходим торжественно по центральной «улице». Со всех сторон: — Жора, это — кто, твой сын? Юрка? Тот самый? Мы ж его шкетом последний раз видели, промеж ног пробегал, не цепляясь... Твою мать, УЖЕ ОФИЦЕР! Мой папка аж светится от удовольствия... * * * Справочка: этот гаражный кооператив был в 1960-е годы построен СПЕЦИАЛЬНО для ветеранов Великой Отечественной войны. То есть все мужики там были — заслуженные, орденоносные, поносившие военную форму в самые трудные для моей Родины годы. Обильно полившие своей кровью дорогу от Москвы и Волги до Берлина... Выжившие... * * * «Сборы» и «подготовка» для поездки на море заняли три минуты — завести и выгнать машину из гаража. И машина (21-я «Волга»), и снаряжение (палатка, примус, пайка и прочее) давно уже лежали в багажнике. Батя давно меня ждал... А потом мой батя выволок из гаражной ямы 20-литровую бутыль виноградного вина собственного изготовления (я пытался помочь, батя пресёк — форму испачкаешь!), накрыл в гараже «поляну», подтянулись мужики со своими стаканами и закусью... Сидели до глубокой ночи... А я, несмотря на июльскую жару, даже пуговку на рубашке не расстегнул. Так и сидел с ними при полном параде, расправив плечи. Потому что они глядели на меня, офицера Советской армии начала 1980-х, и вспоминали себя такими же — юными сержантами, лейтенантами, майорами начала 1940-х... Никогда не забуду... * * * Ну, за Советскую (Рабоче-крестьянскую Красную) армию! Ей сегодня — 100 лет! Никогда и нигде в мире не было армии сильнее и лучше, чем та, в которой мне повезло послужить. Горжусь! отсюда
Elena: Прочитав воспоминания Юрия Алексеева, я растрогалась до слез...... Это - рассказ того, что было на самом деле ! Это - тот самый дух Советской Армии того времени ! Это - тот самый ,так называемый,менталитет советских людей! И теперь.не надо ,чистую душу русских людей , засорять меркантильностью ПОДДЕРЖИВАЮ - ЗА СОВЕТСКУЮ ( РАБОЧЕ_КРЕСТЬЯНСКУЮ АРМИЮ!!! ЕЙ СЕГОДНЯ - 100 ЛЕТ !!! (Cпасибо, volhovmb, за сообщение)
Леонов Д.Н.: Интервью с генерал-лейтенантом Басовым А.И. Летал на Су-15, Су-27. Командовал 71 корпусом, 17, 4, 76 и 6 ВА. Работал КВС Ту-134 в АК Пулково-Россия
SAKVOIYG: С.Лемешев, прекрасный голос, а какая Музыка!!!! Проникает в каждую клеточку организма!!!
SAKVOIYG: Гвардии майор автор: Серж Антонов Один в квартире. Водка и альбом Майору отставному снова гости… Тост третий за друзей, а в горле ком: Как много их на городском погосте. Стране не нужен. Что с меня возьмёшь? Назначен пенсион – и взятки гладки. Жизнь офицера - вечно медный грош… Живой вернулся – значит всё в порядке. Кричали вслед: «Убийца и бандит»… Обиду запивал безбожно водкой. Поверит кто; что дважды был убит, Но дважды воскресал с большой охоткой. На перепутье дней зашёл в тупик: Страна распалась, в армии реформы… Однажды как-то вызвал кадровик, И будущее стало иллюзорным. Сказать вернее – будущего нет. Умею воевать, но это мало… А жизнь судьбу скрутив в тугой рулет, Отставкой вдруг меня аттестовала.
SAKVOIYG: ПИСЬМО ДОМОЙ Муз.Евгений Птичкин, сл.Евгений Карелов Письмо домой ты не докончил, С врагом сражаться улетел. Мы бились рядом этой ночью, На землю ты со мной не сел. Припев: Промчался ты, промчался ты звездой горящей, Погиб, охваченный огнём. Чтоб наше небо было ясным, Чтоб наше небо было ясным, Ты навсегда остался в нём. Я за тебя письмо закончу, И по-мужски всё объясню, И расскажу, что было ночью В бою неравном, в том бою. Припев. Ещё скажу, что эскадрилья С твоими близкими скорбит И на заре, расправив крылья, Врагу за друга отомстит. Припев.
Elena: Нам песня строить и жить помогает. Она, как друг, нас ведет и зовет! И, тот, кто с песней по жизни шагает, ТОТ НИКОГДА И НИГДЕ НЕ ПРОПАДЕТ !!!
volhovm6: Не спит курсантский батальон, Гудит, как улей среди ночи, Единой целью увлечен, Утюжит, чистит, моет, точит. И старшина уже не строг, С курсантами за панибрата, Сказал, скрывая свой восторг: Вам нужно отдохнуть, ребята, Ведь завтра очень важный день, Бодры должны быть и опрятны, Хорош бродить, ложись в постель, Вы барышни, не лейтенанты… Но словно дамы у зеркал, Глядят на маленькие звёзды, И всё же батальон устал, Уснув не по уставу поздно. И сон у каждого был свой - Последний сон в своей казарме - А завтра… завтра выпускной По отработанной программе. Подъём! Кроватный скрип пружин, Мундиры, звёзды, аксельбанты, Нет ни сержантов, ни старшин, Кругом сплошные лейтенанты. В последний раз, чеканя шаг, Торжественным проходят маршем И стали просто на глазах Серьёзнее, стройнее, старше. Со знаменем прощаясь, ты Сильнее станешь непременно, Монетку только подложи Под своё правое колено. Торжеств окончена пора, Бежит, визжа, девчонок стая, Орлы порхнули из гнезда, Что ждёт их впереди, не зная… автор не подписался, но все равно - СПАСИБО!
Леонов Д.Н.: Сон лейтенанта Пугачёва - Левой! Левой! Раз, раз! Раз, два, три! – лейтенант Пугачёв проводил занятия по строевой подготовке. Хоть они и служат в войсках противовоздушной обороны, но ходить строем должны уметь не хуже других. - Товарищ лейтенант… - осторожно произнёс сержант Кузнецов. - Разговорчики в строю! – Пугачёв изо всех сил напускал строгость. Он поступил в училище в семнадцать, три года – и лейтенант. А солдат призывают в восемнадцать, служить три года, вот и получается – половина солдат его взвода старше своего командира. А сержанту Кузнецову вообще двадцать четыре. - Едут! – загудели солдаты. Лейтенант тоже услышал шум машины, которая везла ужин. Звук дребезжащий, несерьёзный, не то, что могучее рычание тягачей, доставлявших ракеты. - Вольно! – скомандовал Пугачёв. Полуторка остановилась у домика дежурной смены, солдаты стали разгружать термосы с ужином. Из кабины не спеша вылез старшина Петров. Проследив, чтобы солдаты сгрузили посуду без приключений, он достал папиросу и подошёл к лейтенанту. - Товарищ старшина, на территории дежурного взвода курить запрещено, - робко заметил Пугачёв. - Я в кулак, по-фронтовому, - подмигнул ему старшина. – Сегодня Вэ-Ка дежурит по дивизиону, он ругаться не будет. Пугачёв понимающе кивнул – Вэ-Ка, или майор Василий Константинович Сидоров, славился своей невозмутимостью. Вэ-Ка недавно исполнилось сорок лет, но его авторитет основывался не только на возрасте – за спиной майора было десять стрельб на полигоне, и каждый раз его подчинённые привозили отличные оценки. - Сашка, ты тут как прописался, - неторопливо затягиваясь, заметил старшина. – Уже третью неделю подряд дежуришь. Не надоело? - Иван Васильевич, а кому ещё дежурить? Кто в отпуск уехал, у кого жена, дети малые. Один я холостой, свободный. - А Ленка из села? – усмехнулся старшина, но заметив, как Пугачёв нахмурился, засобирался. – Ладно, поеду. Бойцы, грузите термосы в кузов. Да осторожнее там, не побейте! Тарахтя, полуторка потащилась к КПП. А дежурный взвод остался на боевой позиции – в случае тревоги ракеты должны быть подготовлены к пуску за десять минут. К Пугачёву подошёл сержант Кузнецов. - Товарищ лейтенант, поужинайте! Мы вам оставили. - Не хочу. Наверное, остыло всё уже. Сначала полуторка из городка заезжала на станцию наведения, потом в пункт проверки ракет в начале дивизиона, и в последнюю очередь добиралась до дежурного взвода. Опытные солдаты это знали и только на казённые харчи не рассчитывали. - Товарищ лейтенант, мы там картошки нажарили с грибами. Поешьте. - Где вы картошку взяли? – удивился Пугачёв. - Так кругом же поля колхозные! - в ответ удивился Кузнецов. – Грибы ребята насобирали, у второй пусковой белые растут. А жарили на ЦИАТИМе, который для смазки пусковой выдают. - Как на ЦИАТИМе?! - Так ЦИАТИМ-203 – это же свиной жир. Вы сами говорите, чтобы мы матчасть учили. - А за картошкой опять Зайцев под колючей проволокой лазил? Смотрите, засекут когда-нибудь! И мне ещё за вас влетит! - Не волнуйтесь, товарищ лейтенант! – улыбнулся сержант. – Не впервой! Картошка у солдат получилась удивительно вкусной. Но Пугачёв ел без аппетита. Старшина попал в точку – все мысли лейтенанта были далеко от службы. С Ленкой он познакомился в селе на танцах. Рыжие волосы, стройная фигурка, задорный смех. Казалось, всё начало складываться удачно, и тут новость – с флота возвращается её сосед, Васёк-морячок. Ленка с умилением вспоминала их детские приключения. Неожиданное появление соперника выбило Сашку из колеи. Морячок должен был заявиться сегодня, и наверняка тут же отправится в клуб на танцы. А в селе военных ох как уважают! Когда Сашка после училища заехал домой, ему весь отпуск не давали снимать парадный мундир – как же, парень в офицеры выучился! Но тут морячок, да ещё старше него на два года. Назревает конфликт между представителями двух видов войск. Как офицер, Сашка не мог этого допустить. В конце концов, он решил – пусть Ленка сама сделает выбор, и нашёл выход – напросился дежурить ещё неделю. Начальник штаба полка поглядел на него с удивлением, зато лейтенант Самохин, вместо которого он отправлялся дежурить, долго жал руку – у него недавно родилась дочь, дома хлопот хватало. Вечерело. Со стороны села доносилась музыка – в клубе начались танцы. Сашка отодвинул недоеденную картошку. - Бойцы, заканчивайте ужин! Сегодня ночные занятия по подъёму и установке ракет. Какой расчёт не уложится в норматив – моет посуду за весь взвод. - Товарищ лейтенант! – окликнул его дневальный. – Дежурный по дивизиону! Пугачёв взял трубку. - Командир дежурного взвода… - Сашок! – по-домашнему перебил его Вэ-Ка. – Как там у тебя? - Закончили ужин. Готовимся к ночным занятиям. - В полку объявлен спецрежим, - голос Вэ-Ка стал строгим. – Давай там повнимательней. Колонна уже прошла КПП. Спецрежим! Об этом рассказывал командир дивизиона – один из взводов дивизиона предназначен для стрельбы ракетами с ядерным зарядом. Это пятый взвод, в самом дальнем углу дивизиона. Для тренировки раз в несколько месяцев на дивизион доставляют атомную ракету, при этом в полку объявляют спецрежим. Колонну обязательно сопровождает полковник из штаба корпуса. Поговаривали, что привозят учебную ракету, без заряда, но всем солдатам спецвзвода выдавали дозиметры. Не спросишь же у полковника из корпуса – настоящая ракета или нет? По центральной дороге дивизиона прогудела колонна – ГАЗик из штаба корпуса, тягач без прицепа, тягач с зачехлённой ракетой. Замыкающий ГАЗик остановился, на бетон спрыгнул командир дивизиона. - Лейтенант, ко мне! - Товарищ подполковник, командир дежурного взвода лейтенант Пугачёв! – вытянувшись, доложил Сашка. - Лейтенант, караул выставил? - Так точно! - Смотри, чтобы твои солдаты не шатались по дивизиону! - видно было, что подполковник нервничает – не каждый день на его дивизион доставляют ракету с ядерным зарядом. – Пугачёв, ещё раз услышу, что твои солдаты колхозную картошку таскают – накажу! - Товарищ подполковник, больше не повторится! – но комдив не дослушал, хлопнул дверцей, и УАЗик стал догонять колонну. Пугачёв вернулся к домику дежурной смены. - Товарищ лейтенант, взвод для проведения занятий построен! – доложил сержант Кузнецов. - Вольно! – скомандовал Пугачёв. – Занятия отменяются – в полку объявлен спецрежим. Кузнецов, пойдёмте проверим караулы, остальные отдыхайте. Вдвоём с сержантом они зашагали по бетонной дороге, ведущей к пусковым установкам. Ракеты уже лежат на подъёмниках, но до поры укрыты маскировочными чехлами. По тревоге его солдаты должны поднять двенадцатиметровую ракету вертикально и подготовить её к пуску. Четыре ракеты – четыре боевых расчёта по три человека. Их действия отработаны до автоматизма – надо укладываться в норматив в любую погоду, и днём, и ночью. А место командира взвода – в бункере, у пульта управления стартом. Пугачёв шёл мимо ракет, внимательно оглядывая закрывавший их брезент – всё ли в порядке? Войска противовоздушной обороны – войска постоянной готовности. Если с боевой ракетой что-то случится – полк небоеготов. И тогда трибунал – об этом постоянно напоминал замполит. И ещё он рассказывал про американские бомбардировщики, постоянно находящиеся в воздухе с грузом водородных бомб. Они летают вдоль наших границ, и только ждут сигнала, чтобы устремиться к заранее заданным целям. Проверив часовых, Пугачёв вернулся к домику дежурной смены. Солдаты играли в волейбол. Со стороны села доносилась музыка – танцы в самом разгаре. «Как там моя Ленка?» - с тоской подумал лейтенант. И тут же вспомнил – объявлен спецрежим, на пятый взвод доставлена атомная ракета. Лейтенант посмотрел на деревья, за которыми светилось закатное солнце – где-то там, далеко на западе, высоко в небе гудят бомбардировщики. Если они получат команду – война начнётся через два часа. Если… Пугачёв прошёл в домик, снял портупею, и, не раздеваясь, растянулся на койке. Мысль о том, что в нескольких сотнях метров находится атомная бомба, не давала покоя. Одно дело – его ракеты с обычными боевыми частями, а тут десять килотонн! Это уже не игрушки. Он вспомнил полковые учения, которые проходили месяц назад. Начхим бодро называл соседние райцентры и добавлял: «Взрыв воздушный, 300 килотонн. Два взрыва наземных, по 100 килотонн». Командир полка невозмутимо командовал: «Начхим, доложите радиационную обстановку! Начальник инженерной службы, доложите о принятых мерах!» Вот тогда Сашка проникся – именно в таких условиях и придётся воевать. Когда от соседних городов уже ничего не осталось, а экраны радаров ещё пестрят отметками вражеских самолётов. И задача его, лейтенанта Пугачёва, - чтобы ракеты стартовали, не смотря ни на что. А дальше начинается работа расчёта станции наведения. Незаметно он задремал. Откуда-то из-за деревьев послышались далёкие раскаты. Что это? Похоже на стартующую ракету. Показалось? Вдруг слепящий белый свет залил всё вокруг, высветил каждый листок на берёзе за окном, каждый уголок комнаты, каждую складку на простыне. И сразу же последовал резкий удар. Оконные стёкла жалобно звякнули и посыпались на дощатый пол. Из соседней комнаты послышались крики солдат. Что это было? Спецрежим! В полк доставили атомную ракету. А когда такое делают? Ну конечно же – в угрожаемый период! Просто им не сказали об этом. И зачем говорить – дежурный взвод должен быть в постоянной готовности. Но тревогу не объявляли? А может, он просто проспал?! Солдаты без него ставят ракеты на стартовые столы, включают электронную начинку на подготовку. А пятый взвод уже был готов, вот атомную ракету и пустили первой. Ослепительная вспышка и громовой удар – это сработал спец.заряд. Значит, началась война?! Странно, но первая его мысль была – Ленка! Как она? Наверняка была в клубе на танцах. Успела ли добраться до дома? Там хоть в погребе можно укрыться. И снова вспышки за деревьями и следом раскатистый грохот. Это стартуют ракеты его взвода. А он тут! Сашка вскочил с койки и стал в темноте нащупывать портупею. А противогаз? Где его противогаз? Наверное, во взводном бункере. Он бросился к выходу. Перед самым его носом дверь распахнулась – за ней стоял сержант Кузнецов. - Почему ты здесь?! – закричал на него Сашка. – Ты должен быть у пусковых, с ребятами! - Товарищ лейтенант… - растерялся Кузнецов. - Война началась! – продолжал кричать Пугачёв. – Есть связь с оперативным дежурным? Почему не объявили тревогу? - Какая война? - А ты не видел вспышку? Спец.заряд сработал. Если полк стреляет атомными ракетами - началась война! Не доходит? - Товарищ лейтенант, это гроза, - осторожно объяснил сержант. – А колонна уже ушла, спецрежим сняли. - Гроза? – переспросил Пугачёв. Кузнецов кивнул на окно, за которым шуршал дождь. - Пока вы спали, началась гроза, молния рядом ударила. Зайцев сбегал на разведку – ёлку повалило на дорогу. А сейчас вас вызывает дежурный по дивизиону. Ещё не до конца придя в себя, Сашка взял трубку. - Лейтенант Пугачёв! - Сашок, у тебя там всё в порядке? – услышал он спокойный голос Вэ-Ка. – А то молния где-то в твоей стороне ударила. - Дерево повалила, товарищ майор. К утру уберём. - Хорошо! – одобрил Вэ-Ка. – Сашок, ты сейчас подойди на КПП, тут тебя дожидаются. - Кто дожидается? – удивился Пугачёв, но майор уже положил трубку. Сержант вопросительно поглядел, ожидая приказаний. - Надо убрать поваленное дерево, - распорядился лейтенант. – Возьмите на кухне топор, и к утру сделайте. А меня на КПП вызывают. Сашка накинул плащ-палатку и зашагал к началу дивизиона. Дождь почти кончился, в воздухе висел резкий запах прошедшей грозы. Стало прохладно, но гимнастёрка ещё не просохла от пота – это был всего лишь сон! Но кто его может дожидаться на КПП дивизиона? Даже если бы родня приехала – остались в городке. Сашка нетерпеливо взбежал на ступеньки контрольно-пропускного пункта. Вот так сюрприз! Ленка! Рыжие волосы свисают мокрыми сосульками, сидит, закутавшись в шинель, и держит в руках мокрые туфли. Увидела его – туфли в сторону, шинель соскользнула на пол, бросилась на грудь. - Сашка! Он неловко обнял худенькие плечи. - Ты как здесь оказалась? - Мы с девчонками шли с танцев, - затараторила Ленка. – Тут гроза началась. И молния прямо в тот лес ударила, где ваши ракеты стоят. Мне так страшно за тебя стало! Я побежала в городок, а там сказали – ты на дежурстве. Тогда я сюда… Сашка поразился – а бежать на дивизион ночью под грозой не страшно?! Он укутал девушку своей плащ-палаткой и ревниво протянул дежурному по КПП его шинель. И тут кольнула тревожная мысль. - А как же Васёк-морячок? - А ну его! – Ленка нетерпеливо махнула рукой. – Напился и лапать меня стал, а я ему оплеух надавала. Ты тут как? Молния прямо в ваш лес попала. - Всё в порядке! – ответил Сашка, пытаясь скрыть ликование. – Дерево только повалило, к утру уберём. Знаешь, какие у меня солдаты замечательные! Скрипнули ступени, и вошёл майор Сидоров. - Товарищ майор! – вытянулся Сашка. Вэ-Ка небрежно махнул. - Вольно! Я гляжу, в городке ещё одна свадьба намечается. Ну, Сашок, ты быстр! Три месяца всего прослужил, а уже… Настоящий ракетчик! Сашка покраснел, а Ленка крепче прижалась к его груди. - Товарищ майор, а можно… Я провожу… - Сашок, ты же на дежурстве! – напомнил майор. – Я утром сменюсь, на машине её в село отвезу. А вы пока вон в курилке посидите. И, глядя на обнимающихся лейтенанта и девушку, пробормотал: - Ведь дети совсем! Им бы на танцы бегать да детишек воспитывать… А тут эти бомбы и ракеты, будь они неладны!
SAKVOIYG: Face Александр Гризодуб Киев, Украина Отставной полковник Ну кто ты в этой жизни, отставной полковник С наградами несуществующей страны И к сожаленью молодежь уже не помнит Страну, которой присягался ты К какому берегу сегодня ты прибился Кто твой хозяин на сегодняшний момент А может, ты полковник уже спился И над тобой, смеется сейчас, мент Осталась в прошлом слава от успехов Уже никто не вспомнит их теперь И только волосы твои, белее снега Немые созерцатели тех дней Прошел ты путь нелегкий в этой жизни Был на коне, но был и под конем Ловил не раз, шампанского ты брызги Но и не раз, питался сухарем Святая дружба, для тебя и честь святая Стояли выше, девидентов и наград За дам ты пил всегда только вставая И в доме был друзьям, всегда ты рад Взрывал компанию, ты искрометной шуткой В проблемах жизни, никогда не унывал И со своей, веселой прибауткой Огонь души, друзьям, передавал Пришла другая жизнь к тебе, полковник В которой ты, как рыба без воды Уже бандитский в этой жизни, разговорник К чужой беде, в ней люди, холодны И честь и совесть проданы за гроши Предательство в ней тоже, не порок Вокруг <самсунги>, <хаммеры> и <боши> И <уркаганам>, генерал честь отдает Но не грусти и не горюй полковник Твои успехи, еще будут впереди Все захлестнувшее дерьмо, уйдет в отстойник И силы вновь, нужны будут твои Придет весна и канет в лету вьюга И ты как прежде, будешь на коне И в жизни верная всегда, тебе подруга Свою любовь, подарит вновь, тебе!
Леонов Д.Н.: Выложил главу про солдат - https://author.today/reader/16818/102811 Замечания приветствуются.
полная версия страницы